Денис Гоголев - Два года ада, или Как выжить в армии

Меня, конечно, это смущало. Ведь Фикса просто так ничего не делал, но хотелось верить в его бескорыстность. Я больше почему-то думал, что Фикса прогибается зачем-то перед командиром роты, показывая свою добросовестность к службе и постоянно контактируя со старшим лейтенантом.

Наша рота жила, как я уже писал, в спортзале из-за аварийности этажа, который еще ремонтировали. Но КХО, каптерка и командирский кабинет остались на четвертом этаже в нашей аварийной роте. Фикса постоянно жестикулировал мне, указывая, что и как надо делать перед командиром. Я же, конечно, выполнял разные указания. Вечером, сдав свой благополучно наряд, дежурство по роте, я довольный со спокойной душой со своим нарядом пошел в расположение роты, то есть в спортзал.

Прошли еще сутки, и сержант, который у меня принимал наряд, остался на вторые сутки из-за того, что принимающий у него наряд — новый дежурный. Им был уже Фикса, недосчитался пачки патронов. Я уже сейчас не вспомню, сколько было в пачке патронов, двадцать или тридцать, но это не важно.

Вызвали меня с сержантом Бессоновым, который у меня принимал дежурство, и командир начал на нас орать. Куда мы дели патроны. Командир роты дал нам сутки найти патроны, или нас посадят, угрожал он нам. Самое интересное, что во время этих разбирательств терся Фикса. Конечно, мы уже, все взвесив, догадывались, что пачку патронов украл Фикса в мое дежурство, а сержант Бессонов просто плохо посчитал. На мне вина в этом случае была условная, и формально я был чистым. Ведь я наряд сдал, а сержант Бессонов подписался, что принял, но мы двое были заложниками этой ситуации.

Фикса к нам подошел и предложил пачку патронов за двести рублей. Расчет в 2008 году был такой, что пачка сигарет «Мальборо» стоила пять-шесть рублей. Месячная зарплата контрактника составляла девятьсот рублей. От такой наглости Фиксы мы были в ярости. Я этого урода с железным зубом впереди мечтал оторвать прямо перед дембелем и выходом его из ворот. Мечтал это не один я, а все сослуживцы моего призыва. Все ждали с нетерпением его увольнения, чтобы набить ему морду и выбить ему зубы. Мне было противно с сержантом Бессоновым покупать у него патроны, и мы отказались.

Мы начали искать другие выходы и спрашивать у разных контрактников. По разным слухам говорили, что в каждой второй семье в Дагестане есть боевое оружие, но спрашивая у каждого знакомого контрактника, нам никто с патронами помочь не мог. Один местный солдат срочной службы нам пообещал за тридцать рублей найти, но у него чего-то не срослось.

Прошли еще сутки, и командир нас опять вызвал. Фикса, как всегда, присутствовал при разговоре и поддакивал командиру. Было видно, что командир нам никак не хотел помогать, а только угрожал, что нас посадят, дав нам еще сутки. Многие нам сочувствовали и тоже верили нашим словам, что Фикса — урод, украл в КХО патроны. Если бы у нас было недели две, то, конечно, поехав на стрельбы, можно было урвать по несколько патронов у каждого солдата. Ну стрелял бы солдат не десять раз, а восемь. Выстрелы никто не считает. Многие тырили себе на стрельбах, делая из патронов нагрудные амулеты, а мне это было незачем в то время.

Командир роты не был заинтересован все уладить, подождав некоторое время, и без проблем решить эту проблему. В какой-то момент, начав писать эту книгу и вспоминая эту злополучную ситуацию, все взвешивая, я начал подозревать командира роты в сговоре. Когда Фикса украл патроны, то он постоянно терся с командиром роты и, не стесняясь, при нем нам предлагал купить. Также аргументом служит еще и тот момент, что командир, бухая с сержантами, предлагал вымогать деньги у солдат через неуставные взаимоотношения, и, может быть, все эти напряги нашей роты найти определенную сумму в указанный срок и исходили от командира роты, а сержанты только выполняли грязную работу, занимаясь избиением.

Не нашли мы с сержантом по горю нигде патроны, и нам пришлось, заняв денег, купить у Фиксы. Я еще раз убедился, что это украл патроны он из КХО. Патроны были чистые, новые и без царапин, только распакованные из пачки. Конечно, Фикса дал нам патроны врассыпную, отмазываясь, что это его личные, и мы, конечно, это унижение проглотили.

Наступала весна, стало теплеть, хоть и морозов на Кавказе практически не бывает. Я писал письма своему товарищу по двору, который служил в Подмосковье по блату, а он показывал мои письма своим сослуживцам, которые от моей службы просто охреневали и сочувствовали. Завидовали они мне только в одном, что зима в Дагестане не минус тридцать.