Денис Гоголев - Два года ада, или Как выжить в армии

Пока прапорщик Варцев на заставе шагал в караульное помещение, то сковороду с картошкой успели оттащить в окоп, который был за караульным помещением. Запах жарки картошки, конечно, остался. За прапорщиком шла собака, которую звали Дашка. Собаку Дашку любили все. Каждый ее гладил, кормил, и была она очень умной и красивой дворняжкой. Прапорщик Варцев ее тоже любил, по виду больше всех. Он больше всех ее кормил и дрессировал. Войдя в караульное помещение, прапорщик сразу унюхал вкусный запах. Собака по запаху нашла сковороду в окопе и начала лаять. Прапорщик пошел к собаке посмотреть, чего она лает, и увидел сковороду с картошкой, которая была горячей и от нее шел пар. Собака облизывалась. Прапорщик забрал картошку, посмеявшись, но что у него было на уме, оставалось загадкой.

Через несколько дней утром на построении прапорщик Варцев взял автомат и устроил контрактникам с командиром роты шоу. Я на это шоу смотреть не мог. На глазах у всех он стрелял по нашей всем полюбившейся собаке Дашке. Первый выстрел он ей выстрелил куда-то в спину. Собака визжала. Второй попал тоже куда-то в туловище. Дашка бегала, визжа от боли, и третьим выстрелом он ей попал в голову.

Мне сейчас тяжело писать, и всего меня трясет. Надо поднабраться моральных сил. Перепечатывая текст, я уже второй раз пишу про эту историю. Поверьте, мне это очень тяжело делать, и я немного отдохну.

Застреленную собаку разделал повар и приготовил ее в штаб нашим контрактникам. Старослужащие сержанты, разговаривая по этому поводу, надеялись, что им тоже перепадет несколько кусочков, но собака, видимо, была такой вкусной, что они ее сами сожрали под спиртное. Пили контрактники очень часто, но как-то нам солдатам и сержантам больших проблем они не доставляли.

Был случай, когда командир роты по рации сообщил в караульное помещение, чтобы прапорщика Варцева с территории заставы не выпускать. Я был за главного, так как мой начальник караула отдыхал. Прапорщик, подъезжая на бронетранспортере к шлагбауму, крикнул в грубой форме на часового, который сразу открыл шлагбаум, и он укатил куда-то на БТР. Командир сразу вызвал меня с допросами, почему пропустили. Я, конечно, стал отмазываться, что как-то получилось случайно, и мой часовой немного не услышал, но в душе прекрасно понимал, что если не пустили, он устроить мог все что угодно, и никакой нам командир роты не смог тогда помочь. Командир роты отчитывал меня, а я думал про себя, что же это за командир роты, которого контрактники не слушаются, а отчитывает он меня. Нашел крайнего.

Нынешний командир роты был мягкотелым, и при первом командире прапорщик Варцев никогда бы не сделал такого поступка. Мало было в этом командире личности и авторитета, и возраст, конечно, свою роль играл. Ведь новый командир был на десяток лет моложе предыдущего.

Я в основном нес службу в карауле через день, практически выполняя все свои обязанности. Старослужащие сержанты ели и спали, а я через каждые два часа менял смену. Было сначала по ночам жутковато обходить посты, меняя часовых, но потом привык, да и т иши на практически всегда была. Если слышались какие-либо выстрелы, то я сразу бежал докладывать командиру.

Командир практически на это не обращал внимание. Если при старом командире после докладов принимались разные меры, связывались с постами ОМОН, кто стрелял, то докладывая новому командиру, я видел в его взгляде: чего я опять приперся и нарушаю его покой — лежа смотреть телевизор.

Как-то в метрах пятистах от нас проезжала машина, буханка — так мы называли машину, которая была двадцать-тридцать лет назад скорой помощью, — и направлялась она на чеченскую границу. Я, конечно, побежал сразу докладывать. Командир, конечно, проигнорировал все это дело и сказал, что хрен с ней, пускай едет. Через пару часов после вызова моего начальника караула, сержанта Филинкова, к командиру я узнал, что именно несколько часов назад убили на блокпосту в нескольких десятках километров от нас двух сотрудников МВД, и одного взяли в заложники на машине буханка, которая по описанию и по цвету совпадала с той, которая проезжала мимо нас. Мне сержант Филинков передал, что никакой машины мы не видели, и ничего не слышали от командира, и вообще это, может, не та машина сказал командир роты. Командир роты прикрывал свой зад, который мог гореть. Мы должны были сесть в два бронетранспортера и догнать эту машину. Я не думаю, что была у кого-то боязнь догнать машину. Просто командир был ленивым. И меньше знаешь — крепче спишь. Я не знаю, почему его поставили нашим командиром роты, он же служил в части города Кизляра, но было видно, что энтузиазма у него в службе не было. Военного фанатизма в нем не наблюдалось, и офицером он стал в моем видении. На вопрос, зачем пошел учиться на офицера, ответил: сказали идти, я и пошел. Конечно, это мое субъективное мнение, и в голову я ему залезть не мог. Через несколько месяцев он покинет нашу роту, и будет у нас новый командир, к которому кроме как «ублюдочное существо» я больше никакого слова не применил бы, но это будет позже.