Николя Матье - И дети их после них

Антони с Роменом, вооружившись тачками, разгружали напитки. Шампанское – десять ящиков «Мумма». Было также белое мозельское вино, которое пьют ледяным, бордо, сансерр, разная минералка, кока-кола, фруктовые соки. К четырем часам дня все было расставлено по местам, и ребята позволили себе перекур в тени под соснами. Сони по-прежнему не было видно, а по поверхности озера скользили теперь жирные тучи. Погода портилась. Кожа была влажная и чесалась, что-то назревало. Даже официанты стали выглядеть как-то неряшливее.

– Сейчас как жахнет, – сказал Антони, имея в виду грозу.

– Слушай, кстати, тут вчера вечером о тебе разговор был.

– С кем?

Антони и сам прекрасно знал с кем, поэтому сердце у него зачастило.

– Со Стеф. Мы вчера встретились в «Альгарде». Она с предками там лопала.

Антони, покусывая травинку, смотрел на небо, скрестив ноги и опершись о локти. Он ощущал собственный запах и легкую расслабленность, которую обычно чувствуешь после физической работы. Было так пасмурно, что казалось, вот-вот стемнеет.

– Ну и что?

– Ну и ничего. Она сегодня вечером зайдет.

– Круто.

Ромен заржал.

– Ага, круто. Она о тебе вспоминала.

– Да?

– Ага. Спрашивала, как ты поживаешь.

– Серьезно?

– Нет, шучу.

– Придурок…

Потом через секунду Антони спросил:

– Она точно придет?

– Думаю, да. Во всяком случае, ее отец сюда собирался.

– А, да, точно, ее отец.

Антони почти забыл. Отец Стеф был не кто иной, как Пьер Шоссуа, новый президент ассоциации, управлявшей клубом. Годом раньше он выставлял свою кандидатуру на муниципальных выборах и в первом туре получил по башке. Потом раздобыл себе местечко в муниципальном совете, в оппозиции, и с тех пор все старался поглубже внедриться в местные общественные структуры. Антони подумал, что неплохо бы принять душ.

– Пойду помоюсь. А то я весь провонял по́том.

– Погоди. Нам еще эти четыреста двадцатые затаскивать.

Ромен показал пальцем на две яхты, застывшие на средине озера.

– Надо взять «Зодиак». Сами они никогда не дойдут. Ветер на нуле.

– Ага, – сказал Ромен. – Чур я поведу.

– Да что ты говоришь? – отозвался Антони.

И, толкая друг друга плечами и локтями, они кубарем скатились по склону до самого пляжа. Антони закончил спуск в воде. Ромен встал за руль.

Гости начали появляться в начале седьмого. Они приходили парами или по одному, реже – с детьми. Большей частью одеты в светлых тонах. Встречать их Сирил вышел в элегантном пиджаке фиалкового цвета. Учитывая прогноз погоды, в последний момент пришлось взять напрокат навесы, чтобы в случае грозы прикрыть буфет. Все это монтировалось в спешке, и Антони так и не успел помыться. Просто ополоснулся на кухне и надел чистую футболку. Но этого было явно мало.

Снаружи расставленные тут и там факелы распространяли сильный запах мелиссы. Скатерти, стулья, тенты – все было белое. Ведерки для шампанского ждали бутылок. Все вместе производило впечатление порядка и чистоты. Из колонок лилась негромкая музыка. Сирил пригласил диджея из Люксембурга. Когда стемнеет, начнутся танцы. В общем, все шло как надо. За исключением разве что целого кубометра измельченного льда, заготовленного для подносов с морепродуктами, который таял со страшной скоростью. Антони со все большим нетерпением ждал появления Стеф. Заметив Соню, он набросился на нее.

– Эй, ты где была? Все в порядке?

– Я уволилась.

– Как?

– А вот так. Ухожу. Хватит. Финита ла комедия.

Тем не менее настроение у нее явно было не из лучших.

– И когда?

– Прямо сейчас.

– Ну ты даешь. Могла бы и мне сказать.

– Да нечего тут говорить.

И все же она не забыла переодеться к вечеру, надев топик в цветочках и вставив по бриллиантику в каждое ухо.

Правда, наушники от плеера она с шеи так и не сняла. И «доки» тоже.

– Тебе так хорошо, – сказал Антони.

– Спасибо.

– Лучше, чем черное.

– Я так и поняла.

– Ты останешься ненадолго?

– Ага. Мне надо еще с Сирилом повидаться по одному делу.

– Что там у вас с ним за фигня?

Она пожала плечами. Никакой фигни не было.

– Ладно, давай. Привет, – сказала она.

– Только не смойся, не попрощавшись со мной, – напомнил Антони.

– Ладно, будь спок.

Она надела наушники и ушла.

Пьер Шоссуа с супругой прибыли в начале восьмого. Он был довольно упитанный, любезный, с подвижными чертами и гладкими седеющими волосами. Когда он говорил и улыбался, казалось, что невидимый кукольник дергает за веревочки, привязанные к его лицу, которое от этого всячески сокращается и содрогается. Рядом с ним излучала умеренное сияние Каролин Шоссуа, унизанная кольцами крашеная блондинка с полными коленями и всегда безупречным и величавым лицом шведки. Сирил какое-то время приставал к ним с любезностями, но потом они перешли к более значимым рукопожатиям. Два официанта принялись циркулировать среди гостей, разнося бокалы с шампанским. Сирил подошел к Антони: