Артур Крупенин - Мой большой греческий ремонт

Хмуро оглядев масштаб бедствия, господин Василис по-военному коротко оценил обстановку:

— Обложили?

— Ага. Справитесь? — с сомнением спросил я.

— О чем вы говорите? И не таких морили. Тут, знаете ли, самое сложное — не извести хозяев, — честно признался дезинсектор и направился к фургону за инструментом.

Не сказать чтобы последняя ремарка вселила в нас уверенность в успешном исходе операции, но отступать было поздно.

— А нам-то как быть? — с тревогой спросил я вдогонку.

— Не дышать.

— Как это?

Выждав паузу, которой позавидовал бы Смоктуновский, господин Василис обернулся, и прежде чем натянуть противогаз, выдавил из себя подобие улыбки:

— Шучу. Можете дышать. Но не глубоко! Иначе…

Для большей доходчивости «афинский отравитель» провел ладонью возле шеи, затем картинно выкатил глаза и принялся ловить ртом воздух, весьма артистично изображая муки удушья. Впрочем, мы уже и сами смекнули, что наши жизни в тот момент висели на волоске.

Запершись в спальне, до которой чудом не добрались пауки, видимо невзлюбившие прохладу кондиционера, мы отчаянно пытались снизить частоту вздохов посредством самовнушения. Судя по всему, нам это удалось, иначе чем еще объяснить тот факт, что двумя часами позднее, когда дезинсектор пришел за честно заработанным гонораром, мы все еще были живы.

Несмотря на массированную химическую атаку, пауки ушли не сразу. Сохраняя достоинство, они организованно отступили, постепенно покидая наше жилище в течение трех дней, после чего окончательно исчезли, как в свое время исчезли орды гуннов и вандалов, прежде наводившие страх на полмира.

День рождения Кузи, а заодно и победу над пауками было решено отметить в Нафплионе, в нашей любимой таверне «Василис», столики которой, заботливо укрытые солнечными зонтами, стоят прямо на мощенной мрамором улице близ центральной площади города.

Мне пришлось немного задержаться — надо было забрать только что доставленные светильники. Со своей задачей я справился довольно быстро и опоздал к началу праздничного обеда на каких-то пятнадцать минут.

Я появился в таверне аккурат в тот самый момент, когда официант принес заказ, рассчитанный на пять человек. Вид у парня был при этом совершенно обалдевший. И было от чего. На блюде красовались пять стаканов виноградной водки и одна порция жареных анчоусов. Оставив принесенную снедь на столе, официант встал поодаль и с любопытством наблюдал за развитием событий.

Одна из наших подруг, не кто иной, как Ленка, — а с кем еще происходят приключения? — мучимая жаждой, тут же одним глотком маханула объемистый стакан до дна, приняв его содержимое за воду, да так и застыла с открытым ртом, ловя воздух. А между прочим, была ее очередь сесть за руль и везти нас домой по окончании праздничного обеда.

— Не жарковато ли для аперитива? — осторожно поинтересовался я, присаживаясь к столу.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала Кузя. — Я на чистом греческом языке заказала пять порций дорады и одну порцию анчоусов. А они все перепутали.

Ах, вот оно что? Тогда все понятно. Выпендриваясь перед друзьями, Кузя решила блеснуть лингвистическими способностями. Вместо пяти порций дорады, которая по-гречески звучит как ципура, она по ошибке заказала пять порций виноградной водки ци́пуро. Согласитесь, обмишулиться не так уж и сложно.

Кстати, застолью этот курьез пошел только на пользу, ведь стакан ци́пуро, да еще выпитый натощак в жару, наполняет организм жаждой деятельности и негой одновременно. К слову, большинство других напитков, по моему опыту, если и воздействуют на человека подобным образом, то делают это сугубо последовательно.

Вдоволь повеселившись по поводу происшествия и дозаказав еды, гости по очереди принялись воздавать заслуженные хвалы новорожденной, делая особый упор на ее успехи в изучении иностранных языков.

Следующее утро ознаменовалось новым чрезвычайным происшествием. Выйдя во двор, я обнаружил, что из-под лючка, прикрывающего канализационный колодец, мощным фонтаном бьет буро-зеленая жидкость с характерным запахом. Поняв, что привычный вантуз в этой ситуации не поможет, я сообщил об очередной неприятности Кузе и отправился в дом Мэри, чтобы посоветоваться с остановившимся там Серегой. Каждый раз, отправляясь по весне на «дальнюю дачу», расположенную в шестистах верстах от Москвы, он привычно чинит поврежденные морозом трубы и, что называется, съел на этом собаку. Cepera пообещал прийти взглянуть, как только сможет.