Андрей Лещинский - Собаки

— Выкрутишься на тридцати покупателях?

— Первое время продержимся, а там что-нибудь придумаем.

Придумывали всю жизнь, сколько Саша себя помнил.

Когда ему было три года, вышел закон об обязательном получении идентификационного кода всеми гражданами Российской Федерации. Тогда ему в руку вживили ZUC-KA — Zaltsman Universal Controller-Kind A, в просторечии называвшийся жучкой, таблеткой или пилюлей.

Когда ему исполнилось четырнадцать, объявили подлежащим разовому налогообложению все личное имущество, на которое не сохранилось чеков или других документов.

Вчера вышел закон об усилении контроля над здоровьем граждан. Теперь надо завязывать уши, одеваться соответственно погоде. Если холоднее минус двадцати, то детям на улицу выходить нельзя, а граждане должны носить одежду с усиленной тепловой защитой. Что это такое, черт его знает. А если этого у гражданина вовсе нет? За нарушение грозили штрафами, которые обещали пересылать в фонд обязательного медицинского страхования для строительства очередного небоскреба с кучами толстомордых бездельников на всех этажах.

Как бы то ни было, кольцо и сережки Саша купил и теперь без страха смотрел в будущее.

Новый год он собирался встречать дома вдвоем со своей подругой. Тридцать первого утром Саша приехал в супермаркет, взял телегу и пошел к полкам, заранее морщась.

Хлеб и минеральную воду удалось взять без проблем. На соке слегка кольнуло — Саша взял тот, что получше. Когда он брал с полки кусок свиной вырезки, таблетка в руке завибрировала, и тихий голос с полки прошептал: «Ценовой коридор выбранного вами продукта превышает уровень заявленных вами доходов, ценовой коридор…».

У полки с сырами начались неприятности.

Женя любила рокфор. Не какой-нибудь сыр с плесенью, а именно настоящий французский рокфор. Обычно удавалось, стиснув зубы, стащить кусочек с полки, но сегодня он набрал уже порядочно, и пилюля уперлась и ни за что не пускала. Насиловать себя было бесполезно. Все знали, что, если передавить, перейти границу терпимой боли, то потеряешь сознание и будешь минут двадцать валяться дурак дураком на полу магазина под присмотром местной медсестры. Никакого толку.

Саша пошел к отделу с надписью «Просроченные и уцененные товары».

— Помогите, пожалуйста.

Продавец пошел с ним. Он брал с полок рокфор, икру, хеннесси, осьминогов и складывал в служебную тележку. Вернулись в уцененный отдел. Продавец сосчитал сумму, добавил двадцать процентов. Затем вручную перебил коды товаров в локальной сети, обозначив все как переоцененные ввиду необратимых повреждений упаковок. Сосчитал новую стоимость, вычел ее из старой с двадцатипроцентной надбавкой и получившуюся сумму показал Саше. Тот молча заплатил наличными и двинулся к выходу. Контрольный терминал снял деньги с таблетки, все равно уколол на прощание и мерзким сексуальным голосом сказал: «Благодарим за сделанные покупки и ждем вас снова. Рассчитываем на более экономное расходование заявленных вами к налогообложению средств».

Поздним утром второго января они лежали в постели. Делать ничего не хотелось, да и не надо было. Женя вздохнула, сказала: «Жарко», — перевернулась на живот и сдвинула одеяло вниз. Саша пил очень мало, не любил никаких ночных тусовок. Всю новогоднюю ночь и следующие за ней сутки они предавались любовным утехам в кровати, на ковре, на кухне, в кресле, под душем, на столе, только что не под столом. Сейчас ему уже ничего не хотелось, но все-таки он повернулся на бок и потянулся к Жене рукой. Женя вздохнула еще раз и сказала:

— Тебе вообще нравится, как ты живешь?

— Сейчас очень нравится. А чего?

— Нет, ну я серьезно. Ты ничего не хочешь поменять?

— А что я должен менять?

— Что за манера отвечать вопросом на вопрос?

— А что за манера задавать вопросы с заранее известными ответами? Мне не догадаться, чего ты хочешь.

— Тебе не надоело покупать все с черного хода, вечно попадать во всякие истории, вообще жить тайком?

— А что ты предлагаешь?

— Почему ты не можешь вести дело открыто? Показывать свои доходы? Заплатишь налоги, ну, будет денег поменьше, зато прятаться не надо будет.

— Причин тому, чудесное дитя, несколько. Для начала я потеряю две трети клиентов.

— Это почему?

— Ну… если я начну показывать получаемые с них доходы, значит, им придется показывать соответствующие расходы.

— Неужели все живут так же, как ты?

— Многие еще хуже. Во-вторых, от оставшихся двух третей две трети сожрут налоги. Останется примерно две тысячи долларов.