Андрей Лещинский - Причина смерти

Война — это всегда поражения, потери, смерть, стыд и горе. Редкие победы дарят редкие мгновения упоения и безумия, потом завоёванные сокровища неизбежно и зло жалят победителя, превращая блистательную победу в унылое и грязное поражение. Война с богами неизбежна, побед не предусматривает, только жертвы, отступления, страх и усталость.

Маленькое войско царя, выступившее четыре дня назад в неожиданный и нежеланный поход, медленно, но неотвратимо достигало места своего сокрушительного поражения. Уходя той ночью из дворца, царь не рассказал супруге истинную причину разлуки. Конечно, и Бык тревожил, и царицу, любимую и переменчивую, следовало обезопасить от вожделения морского бога и наказания за излишние постройки. Но главным был неистовый и требовательный зов повелителя вод. Непостоянный старец, то ласковый и милостивый, то злобный и коварный, безжалостный и насмешливый захотел новых удовольствий и жертв. Отказ грозил наводнениями, землетрясениями, бешенством стихий. Делать было нечего. Хмурый и озабоченный царь выступил в поход с двенадцатью воинами свиты.

Они шли в простых чёрных передниках, без украшений, не накрасившись, взлохматив волосы. Металлического оружия не было, только каменные топоры, бога почему-то раздражал металл. Царь шёл налегке, иногда воздевая руки к небу в привычном жесте отчаянной просьбы и мрачного достоинства. Воины запевали гимн морскому царю, но голоса глохли в песке, камнях и колючках, до бога мольбы не доходили. Два воина несли двух белых ягнят, пятеро — кувшины с тягучим и смолистым вином, четверо — тяжёлые носилки, на которых спала, одурманенная алкоголем, юная и красивая девственница.

Девочку из уважения к царю, в надежде на милость бога и память предков, уступил отец — бедный и глупый крестьянин, свободный землевладелец. Рабыня не годилась, владыка вод потребовал в жертву именно свободную девственницу. Теперь она спала в беспамятстве, впервые попробовав вина, с блаженной улыбкой на лице. Молодые воины — красивые, добрые и воспитанные юноши из знатных семей, крепились, смирившись с неизбежностью трагедии, но слёзы стекали по лицам, капали на выпуклые мышцы груди, иногда слышалось сдержанное всхлипывание. Царь не плакал, хотя в близком финале именно ему предстояла роль палача, безропотного прислужника морского чудовища. Ужасная роль предусматривала не только соучастие в убийстве юного и невинного существа, но и скорбные ритуалы, унизительные мольбы к ненавистной гадине, уговоры принять страшную жертву.

Вообще история была жестокая и отвратительная. Рассказ о ней, написанный чётким почерком мемфисского писца, царь недавно получил для дворцовой библиотеки. После длинного вступления в занудном египетском стиле с необходимыми, но скучными заклинаниями, славословиями Фараону, наставлений юным писцам и каких-то анекдотов с замороженным официальным египетским юмором папирус повествовал о трагической истории эфиопского царя Кефея. Он был внуком морского бога и младшим братом, с огромной разницей в возрасте, ныне здравствующего Фараона.

Царя всегда раздражали бесконечные египетские словесные пируэты, однако, он был вынужден читать подробно и внимательно, поскольку неуважение к слову, тем более написанному и обоснованному специалистами лучшей в мире службы безопасности, могло обернуться неожиданными и тяжёлыми неприятностями. Царь завидовал Фараону, огорчался, что его имя некому оградить от немилости гирляндами изысканных заклинаний и многозначительных историй, но всё равно вздохнул с облегчением, когда речь пошла об Эфиопии, и стал читать гораздо внимательней, тем более, что Кефей, как, впрочем, и Фараон, был его двоюродным дядей.

Папирус кратко и сурово рассказал о невероятном кокетстве и бессмысленной гордыне царской жены, о зависти и злобе, которые обратили на неё морские богини. Они нашли, что нашептать морскому богу, тот охотно разозлился и несколько лет подряд терзал страну жесточайшими стихийными бедствиями. После долгих уговоров владыка вод согласился сменить несправедливый гнев на непостоянную милость за совокупление с прекраснейшей девственницей Эфиопии, а ею естественно и неизбежно оказалась царская дочь Андромеда. Деваться было некуда, девушку привязали к прибрежной скале и ушли, рыдая, поскольку шансов выжить после такого соития у неё почти не было.

А дальше, морскому царю, грубо говоря, обломилось. Нашла коса на камень. Обнажённая девица, рыдавшая на морском берегу, привлекла желания других богов, красавец Персей спустился с небес, повелитель моря срочно капитулировал перед превосходящим противником и оставил девицу и страну в покое. Герой взял красавицу в жёны и под благословения эфиопов улетел с ней на север, чтобы там в одиночестве насладиться ценнейшим призом своей силы и неустрашимости.