Андрей Лещинский - Причина смерти

Ах, спасибо Инженеру, какой он хороший! Наконец-то работы закончены. Осталось расписать стену, но специалисты говорят, что надо ждать, пока полностью высохнет первый слой штукатурки.

Царица взглянула на горы и солнце, потянулась, глубоко вздохнув и крестообразно раскинув руки, повернувшись грудью к своему отцу — восходящему Солнцу, вспомнила о приятном и быстро пошла по гладкому прохладному полу к углу двора. Там, в тени искусно сделанного навеса, чтобы не было бликов, в прекрасной рамке из белого полированного мрамора мерцала тёмная густая жидкость. Её привезли на Крит хитрые, но честные финикийские купцы специально, чтобы царица, только она, могла смотреть в эту идеально ровную поверхность и видеть себя в мельчайших подробностях.

Царица тщательно следила за своей внешностью. Она ежедневно принимала ванну, пользовалась только египетскими кремами, по новейшей моде мемфисского двора, очень гигиеничной и элегантной, удаляла с тела все волосы, за исключением бровей и ресниц. После ванны наступало время утреннего туалета. Две хорошо обученные сирийские рабыни, тоже очень чистые, гибкие и благоухавшие, ухаживали за нежной кожей царицы, делали маски питающие, очищающие, увлажняющие. Правильно наложенный грим увеличивал глаза, зажигал яркий огонь на губах и груди, пудра придавала ласковый матовый цвет коже.

Дома, в стенах дворца, царица иногда ленилась и ходила не намазанной в простом белом переднике — уважаемой и удобной, но совершенно немодной и смешной одежде предков; иногда вообще не одевалась. Сейчас она хотела выйти в город. Проснулась на рассвете, легко встала с кровати, откинув лёгкое одеяло из нежного пуха молочных ягнят. На одеяле художник нарисовал юную обнаженную красавицу, лежавшую на спине, раскинув руки и ноги. Искусство художника превратило ткань в тёплую и прозрачную поверхность священного озера. На углах кровати были вырезаны четыре ярко раскрашенные утки, пол был устелен мягкими пуховыми покрывалами в несколько слоёв, верхние покрывала изображали поверхность озера. На стенах росли деревья, трава, летали голуби, козы и овцы пили из озера, змеи грелись на камнях. На ровном склоне с сытной густой травой стоял огромный, благородный и могучий белый Бык, на горизонте были горы. Потолок изображал синее небо с сияющим Солнцем в центре. Смысл аллегории был ясен: царица купается в священном озере под охраной отца Солнца, оттеняя свою слабость силой исчезнувшего, но жившего в благодарной памяти Быка, ею любуется восхищенная жизнь. И никаких богов. Ах, всегда бы так! Да и то правда, Великая стерва не любит солнца.

Царица вышла в коридор, её лёгкие шаги были услышаны, из соседней комнаты грациозно выскользнули две сирийские рабыни и поспешили за повелительницей. Её тело горело желанием, Богиня запретила ей принимать супруга, и уже несколько ночей она провела в одиночестве. Царица была человеком, но отцовский огонь пылал в крови, чувствах и мыслях, однако приходилось терпеть — любую попытку искать удовлетворения у другого мужчины, у девочек свиты или у себя самой всеведущая Богиня наказала бы так, что и думать было страшно. Зачем этому воплощению похоти нужна была её верность мужу, непонятно, но люди, особенно цари, рождены выполнять волю богов, каким бы страшным гнётом она не ложилась на душу и тело. Тем более, что одна попытка непослушания уже была, но думать о ней было стыдно, неприятно и не хотелось.

Царица прыгнула в прохладную воду купальни, совсем проснулась, не пустила к себе рабынь, чья нежная и умелая помощь обычно бывала очень приятна, слегка остыла, вышла из воды. Её обтёрли, усадили в мягкое кресло, мыли молоком, мазали кремами, красили, выщипывали волосы. Потом она перешла в другую комнату, там её одели, украсили сверкающим золотом, наконец парик, на него золотая диадема, — и вот она любуется собой в жидком зеркале.

Цвета платья в нём поблекли, но всё равно видно было, как оно прекрасно. Ниже пояса платье спускалось до пола семью складчатыми воланами. Каждый был выкрашен в цвет радуги: верхний — красный, потом оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Поверх воланов надели крошечный белый передник, изящным изгибом он спускался спереди и сзади, отдавая дань почтения одежде предков, но не разрушая модные линии фигуры. По талии шёл кожаный пояс с цветным растительным орнаментом, а выше был сверкающий золотом, плотный и гладкий, без единой морщиночки и складочки лиф. Секрета этой краски не знали на Крите, ткань была даром финикийцев, а тяжёлое золото — ответным даром царя. Лиф доходил до шеи, перетягивая её сверкающей полоской, закрывал спину, руки до локтей и оставлял обнажённой красивую грудь, тяжёлую для хрупкого тела, тоже тщательно напудренную и накрашенную.