Андрей Лещинский - Причина смерти

Нет! Он всегда, везде, и там, где этого нет, представляет Собой величайшую самодовлеющую ценность. Колоссальное напряжение интеллекта пробудило к действию невостребованные связи, и Он доказал несложную, но принципиальную теорему о возможности существования неживой материи и неразумной жизни в трёхмерном эвклидовом пространстве с одномерным временем. Граничным условием было, однако, отсутствие автохтонного разума.

Полный тупик. Но тут-то и проявились возможности абсолютного интеллекта. Не существует полной непротиворечивой системы аксиом. Противоречие решило проблему. Неимоверным усилием он разодрал на тончайшие волокна каждое из эвклидовых измерений, дав ему, помимо примитивной функции простейшей стрелки в пространстве, эмоциональную, нравственную, эстетическую и иные нагрузки, волшебным образом отобразил трёхмерную эвклидовость в бесконечномерную изогнутость, и изысканно объединил в одном множестве образ и прообраз.

Пространство заиграло тончайшими переливами, как чудесный цветок, его изящная форма указала, как нанести последний штрих. Известно, что трёхмерное пространство может существовать в четырёхмерном. Он принял определившее судьбу игры решение о том, что Его пространство будет не изолировано, а включено в четырёхмерное, что элементы игры, которые Ему ещё предстоит создать, будут ограничены тремя измерениями во исполнение нравственного закона, но влияние четвёртого, также совокуплённого с бесконечным множеством значений и смыслов, будет постоянным и неотвратимым.

Тщательные теоретические изыскания подтвердили соответствие планируемой игры общественной нравственности, а последняя, но абсолютно необходимая теорема, доказала возможность существования в небывалой комбинации трёхмерного и четырёхмерного эвклидовых пространств, а также бесконечномерного внематериального неэвклидова пространства, разумной и высокоорганизованной жизни.

Как часто бывает, предельная простота отождествилась с предельной сложностью, кольцо замкнулось, глупая схема из трёх палочек и одной подвижной линеечки обрела изогнутую бесконечномерность, обещая безграничные удовольствия от вновь созданной игры.

Он с удовольствием выбрал приглянувшуюся Ему точку из континуума ей тождественных, наслаждаясь переливами заключенных в каждой точке возможностей, предвкушение игры захватило Его, но одна тревожащая мысль нарушила цельность Его внимания.

А что, собственно говоря, случится, если и трёхмерные разумники будут признаны достаточно сложными, и игра с ними, соответственно, будет объявлена неэтичной? Будет ли это означать конец игры? Или же Он и тогда выкрутится и создаст двумерную разумную жизнь с нольмерным временем, а потом? Одномерную с минусодинмерным? Впрочем, игру Он и другие игроки ни при каких обстоятельствах не отдадут.

Итак, начали! Ему нравилась эта симпатичная точка, и Он с удовольствием послал ей осторожный импульс первоэнергии. Точка взорвалась, игра пошла.

Создатель правил творит и правила создания правил. Чем дальше по этой лестнице, тем более общие законы вступают в силу, приводя к неизменным основам существования. Он мог менять их, иногда менял, но сейчас не хотел капризничать попусту и вступать в ненужный конфликт с Ними. Тем более, что основные правила Его устраивали, особенно Он любил постоянное увеличение темпа и сложности игры, правило существования уровней и необходимости перехода с низших уровней на высшие в правильной последовательности, и, наконец, запрет на парадоксы времени и на заглядывание вперёд, даже если любопытство совсем одолевает.

Первый уровень, как и во всех играх, был необходимым и очень простым. Он с умилением любовался рождающимся пространством — бесконечным, неограниченным, потрясаемым взрывами, но трогательно крохотным и беззащитным. Оно росло, набиралось сил, в нём рождались первые законы, некоторые были обычными, некоторые вызывали изумление. Даже Ему трудно было понять, как простейшее, но всё же пространство, может подчиняться закону исключённого третьего. Либо да, либо нет: ничего себе? Материя ещё туда-сюда, но как этот закон будет управлять сложной внутренней жизнью Его созданий? Как они выживут в этом кретинизме?

Впрочем, особо злиться и отвлекаться не следовало. Уровень медленно, просто и неуклонно подходил к концу. Пространство засверкало бусинками звёзд. Среди их бесконечного множества Он уверенно выбрал оптимальную, выбор определил рождение планет, пространство торжественно напрягло свои простенькие связи, и в жиденьком бульончике замахала хвостиком первая живая тварь. Второй уровень.