Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

– Не в тот раз, когда вам было пятнадцать, – вздохнула офицер, – а за последнее время.

– А, ну тогда примерно полгода назад.

– И как долго вы находились в стране?

– Около пяти месяцев… кажется.

– Кажется?

Я почувствовала, как включается режим «впасть в ступор»: мое тело оцепенело, а глаза округлились. Я не выспалась, а еще очень хотела в туалет.

– Послушайте, я изо всех сил стараюсь вспомнить, но все было бы гораздо проще, если бы я могла с чем-нибудь свериться, например заглянуть в свои документы.

Я потянулась за паспортом, но она поспешно отодвинула его в дальний конец стола. У меня сердце ушло в пятки. Не в силах стоять спокойно, я переминалась с ноги на ногу, оборачиваясь на огороженные проходы, которые стали постепенно заполняться людьми. Я окинула взглядом толпу, ища среди них знакомую рыжую шевелюру, но Юана нигде не было. Я подумала, что он, должно быть, приземлился раньше и уже ждал меня на выдаче багажа.

– Вам известно, что за предоставление ложной информации офицеру пограничной службы предусмотрено наказание?

– Известно, именно поэтому мне не хотелось бы давать вам неверные сведения. – Раздражение пересилило усталость, придав мне сил. – Я не смогу назвать вам точные даты поездок за последний год, не взглянув сперва в свой дневник, электронный ящик или еще куда-нибудь.

Если Юан действительно меня ждал, то он уже начал беспокоиться о том, куда я подевалась. Я прикусила губу. А вдруг, подумала я и ужаснулась собственным мыслям, Юан увидит, что мой самолет приземлился, и, не найдя меня среди пассажиров, решит, что я передумала? Я представляла, как он в замешательстве провожает взглядом последнего пассажира, забравшего свой багаж, и гадает, почему я не пришла, а потом, вздохнув, понимает, что я все же осталась в Бостоне. Чувствуя себя отвергнутым, он покинет аэропорт в полном одиночестве. Эта картина была настолько ужасна, что даже думать о ней было невыносимо.

– Когда вы впервые посетили Великобританию?

– Где-то в сентябре. – Я с трудом сдерживалась, чтобы не описаться. Скрестив ноги, я сжала бедра и смогла сдержать позыв, но мой раздувшийся мочевой пузырь готов был того и гляди лопнуть.

– То есть, – ликовала сотрудница пограничной службы, – вы признаёте, что находились в стране в течение семи месяцев?

– Нет, не совсем так, – медленно проговорила я. – Сначала я приехала всего на пару недель, а потом еще раз, на более долгое время.

– Это ваш багаж?

Я кивнула.

– Еще есть?

Я снова кивнула.

– Пройдемте со мной.

Я застыла, не понимая, что происходит. Она обернулась и жестом велела мне следовать за ней. Не зная, как поступить, я неохотно повиновалась, и она повела меня за угол, в какой-то непримечательный кабинет.

Я впервые попробовала себя в роли сценариста, когда мне было пятнадцать, – мне дали задание написать сцену допроса.

– Два персонажа, одна комната, – пояснил преподаватель, который вел наш школьный драмкружок. – Вот и все. Детали зависят только от тебя. – Он не знал, чего от меня ожидать. Я поняла это по выражению его лица и по тому, как он протянул мне листок с заданием. – Не зацикливайся на диалогах, – добавил он. – Расскажи нам о персонажах сквозь призму того, что мы увидим.

Когда на следующий день я вернулась, держа в руках сценарий длиной в пять страниц, выражение его лица изменилось.

– Хорошая работа, – сказал он, с любопытством переводя взгляд со сценария на меня и обратно. – Не думал, что ты такая…

– Странная? – предположила я.

Он улыбнулся:

– Фантазерка.

Сотрудница пограничной службы отвела меня в небольшую комнату с яркими стенами, которые были обклеены плакатами с надписями: «Вы имеете право на адвоката или иного законного представителя» и «Если вам необходимо убежище, вы можете обратиться в соответствующую организацию, и вам помогут». Под потолком щелкали и гудели лампы, в резком искусственном свете которых ничто не могло остаться незамеченным.

Работая над сценарием, я описала комнату, погруженную в темноту, что должно было усилить напряжение, но теперь я поняла, что это было ошибкой. Оказавшись здесь, в этом ярко освещенном помещении, я напряглась куда больше, почувствовав себя беззащитной, как черепаха без панциря.