Брет Эллис - Ниже нуля

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что это большие деньги.

– Тогда зачем ты их дал? – спрашивает он, проводя рукой по гладкой загорелой груди.

– Потому что ты друг? – Ответ звучит вопросом. Я смотрю в пол.

– Правильно, – говорит Джулиан и снова переводит взгляд на телевизор.

Вспыхивает еще один клип. Я ухожу.

Звонит Рип, говорит, надо встретиться в бутике «Ла Скала», позавтракать, немного салата, обсудить дельце. Я еду в «Ла Скала», нахожу за ним парковку, сижу, дослушивая песню по радио. Позади меня пара в синем «ягуаре» думает, что я уезжаю, но я не делаю им знак проезжать. Сижу еще немного, наконец пара в «ягуаре» гудит и отъезжает. Я выхожу из машины, иду в ресторан, сажусь в баре, беру бокал красного вина. Допив его, заказываю второй и к тому времени, когда подходит Рип, выпиваю уже три.

– Здорово, малыш, как дела? Я смотрю в бокал:

– Ты принес?

– Э, малыш, – Тон меняется. – Я спросил, как дела? Ты мне ответишь или о чем речь?

– Отлично, Рип. Просто отлично.

– Вот и молодец. Вот все, что я хотел услышать. Допивай вино, пойдем в кабинку, хорошо?

– О'кей.

– Хорошо выглядишь.

– Спасибо, – говорю я, допиваю вино, оставляю на стойке десятку.

– Отличный загар, – замечает он, когда мы садимся.

– Ты принес? – спрашиваю я.

– Охолони… – говорит Рип, рассматривая меню. – Жарко становится. Действительно жарко. Как прошлым летом.

– Да.

Пожилая женщина с зонтиком в руках падает на колени на противоположной стороне улицы.

– Помнишь прошлое лето? – спрашивает он.

– Не очень.

Над пожилой женщиной стоят люди, подъезжает «скорая помощь», но большинство в «Ла Скала», кажется, этого не замечают.

– Да помнишь ты.

Прошлое лето. Что я помню о прошлом лете. Зависания в клубах: «Провод», «Нигде», «Край света», «Грань». Утром, часа в три, альбинос в «Кентере». Огромный зеленый череп смеется над водителями с афиши на Сансете, в капюшоне, держа дарохранительницу, костлявые пальцы манят. В очереди в каком-то кинотеатре видел трансвестита в плетеном топе. Видел много трансвеститов прошлым летом. Обед у «Мортона» с Блер, когда она просила меня не уезжать в Нью-Гэмпшир. Карлик, садящийся в «корвет». Ходил с Джулианом на концерт Go-Go's. Сходка у Ким жарким воскресным вечером. В-52 из колонок. Гаспаччо, чили от «Чейзена», гамбургеры, мороженое «Двойная радуга». Ребята-англичане, отдыхающие возле бассейна, рассказавшие мне, как сильно они хотят работать у «Фреда Сигала». Все ребята-англичане, которых я встречал тем летом, работали у «Фреда Сигала». Парень-француз, с которым спала Блер, курит косяк, ноги в джакузи. Большой черный ротвейлер хватает зубами воду, плавает кругами. P un носит во рту пластиковый глаз. Я все время смотрю на пальмы, на небо.

Сегодня вечером кто-то играет в «Паласе», но Блер пьяна, Ким замечает Лин, болтающуюся впереди, они обе стонут, и Блер разворачивает машину. С нами должна была быть некая Анжела, но днем она попала в водоотвод джакузи, едва не утонув. Ким говорит, что где-то на Ла-Бреа вновь открыли «Гараж». Блер едет к Ла-Бреа, потом вправо по бульвару, потом влево, опять вправо, но не может найти. Смеясь, Блер говорит: «Это нелепо», вталкивает какую-то кассету Spandau Ballet, прибавляет звук.

– Поехали просто в хренову «Грань», – орет Ким.

Блер смеется, говорит:

– Ой, ну давай.

– А ты что думаешь, Клей? Поехать нам в «Грань»? – спрашивает Ким.

Я сижу пьяный на заднем сиденье, пожимаю плечами, а в «Грани» беру еще два коктейля.

Сегодня в «Грани» диджей голый по пояс, в соски вставлены кольца, он носит ковбойскую шляпу, а между песнями бормочет: «Гип-гип-ура». Ким говорит, что диджей, очевидно, не может решить, рокер он или новая волна. Блер представляет меня одной из подруг. Кристи, которая в новой программе на Эй-би-си. Кристи с Линдсеем, высоким, очень похожим на Мэтта Диллона. Линдсей и я идем в уборную нюхнуть кокса. Над раковиной на зеркале большими черными буквами написано: «Правит тьма».

Выйдя из уборной, мы с Линдсеем садимся наверху в баре, он говорит, что вообще-то в городе ничего не происходит. Я киваю, глядя на вспышки стробоскопа на большой танцевальной сцене.

Линдсей закуривает мою сигарету, начинает что-то говорить, но музыка громкая, большую часть из того, что он говорит, я не слышу. На меня налетает какой-то серфингист, улыбается, просит прикурить. Линдсей дает ему прикурить, улыбается в ответ. Потом Линдсей говорит, что за последние четыре месяца не встретил никого старше девятнадцати.