Брет Эллис - Правила секса

и эта история может наскучить, но слушать ее не обязательно, она рассказала ее, потому что всегда знала, что так оно и будет, и случилось это вроде бы на первом курсе, на самом деле на выходных, а точнее — в пятницу, в сентябре, в Кэмдене, то есть три или четыре года тому назад, она так напилась, что очутилась в постели, потеряла девственность (довольно поздно, ей было восемнадцать) в комнате Лорны Славин, потому что сама была еще первогодкой и у нее была соседка, а Лорна была то ли на последнем, то ли на предпоследнем курсе и часто оставалась не в кампусе, а у своего парня, ей же достался типчик, которого она считала второкурсником с кафедры керамики, но на самом деле он был либо с факультета кинематографии Нью-Йоркского университета и приехал в Нью-Гэмпшир разве что на вечеринку «Приоденься и присунь», либо из городских. Вообще-то, тем вечером она положила глаз на кое-кого другого: Дэниела Миллера, старшекурсника с театрального факультета, умеренно пидороватого блондина с шикарным телом и потрясающими серыми глазами, но он встречался с этой французской красоткой из Огайо, а в конечном итоге остался один и уехал в Европу, так и не закончив последний курс. Так вот, этот типчик (как его звали, ей уже и не припомнить — то ли Рудольф, то ли Бобо) из Нью-Йоркского университета и она разговаривали, это-то она помнит, под большим постером с Рейганом, которому пририсовали усы и солнечные очки, и он говорил обо всех этих фильмах, а она не переставала твердить, что смотрела их все, хотя не видела и половины, и не переставала соглашаться с ним во всем, что ему нравилось и что нет, и все время думала, что хоть он и не Дэниел Миллер (у этого парня были иссиня-черные волосы торчком, галстук в узорах и, к сожалению, зачатки козлиной бородки), но все же большой симпатяга, и она была уверена, что путалась в именах фильммейкеров — вспоминала не тех актеров и называла не тех операторов, но она хотела его и понимала, что он поглядывает на Кейти Котчефф, а та на него, и, убираясь в полный хлам, продолжала кивать ему в ответ, и он подошел к бочке принести еще пивка, а Кейти Котчефф, в черном лифчике и черных панталонах с поясом на резинках, начала с ним болтать, а ее это бесило. Она собиралась подойти и назвать еще кого-нибудь, упомянуть Салле или Лонго, но посчитала, что это будет чересчур, и подошла к нему сзади, просто шепнув, что у нее в комнате есть покурить, хоть не было ничего, но она надеялась на Лорну, и, улыбнувшись, он сказал, что это прекрасный план. Поднимаясь по лестнице, она стрельнула у кого-то сигарету, которую и не думала курить, и они пошли в комнату Лорны.

Он закрыл дверь и запер ее. Она включила свет. Он выключил. Вроде бы она сказала, что травы у нее нет. Он сказал, что все нормально, и выудил серебряную фляжку, в которую успел залить крепкого пунша до того, как он кончился внизу, а она уже и без того так им упилась и пивом, что все равно хлебнула еще, и, не успев ничего понять, они принялись обниматься в кровати Лорны, и она слишком убралась, чтобы переживать по этому поводу. Внизу играли Dire Straits, или, может, это были Talking Heads, а она была пьяна в хлам и, хоть и понимала, что это полное безумие, остановить это или что-нибудь с этим поделать была не в состоянии. Она отключилась, а когда пришла в себя, попыталась снять лифчик, но по-прежнему была слишком пьяна, а он к тому же принялся ее трахать, но не знал, что она девственница и ей больно (не так ужасно, лишь немного острой боли, но не настолько болезненной, как ей рассказывали, хотя, с другой стороны, — приятного тоже мало), и как раз в этот момент она услышала в комнате еще чьи-то стоны, и она припоминает, что кровать ходила ходуном и до нее дошло, что на ней не студент с факультета кинематографии Нью-Йоркского университета, а кто-то другой. Темнотища в комнате была хоть глаза выколи, и она чувствовала, что у нее между ног две пары колен, а что творилось на ней, ей даже знать не хотелось. Наверняка она знала только то, что ее тошнило, а голова колотилась о стену. Дверь, которую он якобы запер, распахнулась, в комнату вошли тени, сказав, что надо куда-то поставить кег с пивом, и его закатили, брякнув об кровать, и дверь закрылась. Она думала, что Дэниел Миллер этого бы не допустил, что он бы нежно обнял ее своими большими сильными руками театрала и тихонько раздел бы по-мастерски, проворно снял лифчик и глубоко и нежно поцеловал, и, может, ей и больно бы не было, но она была не с Дэниелом Миллером.