Дэвид Кепп - Ниже нуля

David Koepp

COLD STORAGE

© Д. Шляпин, перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Крупнейшим в мире живым организмом является Armillaria solidipes, более известный как медовый гриб. Ему примерно восемь тысяч лет, и он занимает 3,7 тысячи квадратных километров в Голубых горах Орегона. На протяжении восьми тысячелетий он простирал нити своей подобной паутине грибницы все дальше и дальше под землей, вынося на поверхность только плодовые тела, которые выглядят как самые обыкновенные грибы. Armillaria solidipes относительно безвреден, если, конечно, вы не дерево, куст или любое другое растение. Если же да – вы обречены. Он убивает любого соперника на своей территории, захватывая чужую корневую систему и медленно, но неуклонно двигаясь вверх, высасывает из растения всю воду и питательные вещества.

Растет Armillaria solidipes медленно, от тридцати сантиметров до метра в год, и на то, чтобы уничтожить средних размеров дерево, у него уходит от тридцати до пятидесяти лет. Распространяйся он быстрее, и девяносто процентов флоры на Земле погибло бы, беззащитная атмосфера превратилась бы в ядовитый газ, и всему живому пришел бы конец. Но к счастью, он слишком нетороплив.

Есть, однако, другие грибы.

И они гораздо быстрее.

Только когда они сожгли свою одежду, побрили головы и растерли кожу до крови жесткими щетками, им – Роберто Диазу и Трини Романо – разрешили вернуться в страну. Но даже после этого они не чувствовали, что очистились до конца, хотя сделали все, что могли, предоставив остальное на волю судьбы.

Сейчас они тряслись в служебном седане по трассе I-73 в нескольких километрах от хранилища, расположенного в заброшенных шахтах Атчисона. Следуя за открытым грузовиком, они пристроились к нему так плотно, что ни один гражданский автомобиль не мог теперь вклиниться между ними. Трини сидела на переднем пассажирском сиденье, поставив ноги на приборную панель, что бесило Роберто, который был за рулем.

– Ты что, не видишь – следы остаются, – повторил он уже в сотый раз.

– Это всего лишь пыль, – ответила она, тоже в сотый раз. – И ее легко можно стряхнуть. Гляди, – она, особо не стараясь, попробовала стереть отпечатки своих ботинок с панели.

– Конечно, только ты не вытерла ее, Трини. Ты разнесла пыль по всему салону, и теперь мне придется убираться, прежде чем вернуть машину в бюро. Либо я забуду и оставлю как есть, и вытирать будет кто-то другой. Мне, знаешь ли, не нравится делать чужую работу.

Она взглянула на него из-под тяжелых век. Эти глаза никогда не верили и половине увиденного. Именно благодаря им и тому, что она могла разглядеть, Трини стала подполковником в сорок.

Однако ее неспособность удержаться и не прокомментировать увиденное и стала причиной того, почему она не пошла дальше. Хотя карьерный рост ей был и ни к чему.

Трини не имела привычки фильтровать свою речь, да и не стремилась к этому.

Она задумчиво уставилась на Диаза, глубоко затянулась тлеющей между пальцами «Ньюперт» и уголком рта выпустила облачко дыма.

– Договорились, Роберто.

Он покосился на нее.

– Ты о чем?

– Я принимаю твои извинения. За то, что случилось там. Поэтому ты на меня и срываешься. Ты не знаешь, как попросить прощения. Но я прихожу к тебе на помощь и повторяю, я принимаю твои извинения.

И она была права. Впрочем – как всегда. Роберто надолго замолчал и просто таращился на расстилавшуюся впереди полоску дороги.

Наконец собравшись с духом, он пробурчал:

– Спасибо.

Она пожала плечами.

– Ну вот. Не так все и плохо.

– Мне действительно стоит извиниться за свое поведение.

– Пожалуй. Но в любом случае, сейчас это уже не важно.

Они бесконечное количество раз обсуждали то, что случилось за эти четыре дня, прошедших с момента, когда все началось. Они разобрали все, вновь и вновь переживая и оценивая каждый момент с любой возможной точки зрения. Кроме одного. На ту самую запретную тему они никогда не говорили, но сейчас дошла очередь и до нее, и Роберто не собирался оставлять все как есть.

– Я не имел в виду, с ней . Я имею в виду то, как я позволил себе говорить с тобой.

– Да, – Трини положила руку ему на плечо. – Расслабься.

Он кивнул и снова уставился прямо перед собой. Расслабиться Диазу было нелегко. Ему было около тридцати пяти, но личные и профессиональные достижения намного опережали его хронологический возраст именно потому, что он никогда не расслаблялся. Он Делал Все, Что Надо. Он словно ставил галочки в нужных местах. Лучший в классе Академии военно-воздушных сил? Галочка. Майор ВВС к тридцати? Так точно. Отличное физическое и психическое здоровье без очевидных недостатков и слабостей? Да, сэр. Идеальная жена? Идеальный сын? Галочка.