Илья Штемлер - Коммерсанты

— Чингиз? — Голос Татьяны прозвучал непривычно напряженно, даже испуганно. Лицо ее заливала бледность.

— Открой же, — проговорил Чингиз. — Не узнала? — И в то же мгновение испуг Татьяны тревогой передался ему. — Ты что… не одна?

— Одна, одна, — заторопилась Татьяна и открыла дверь.

— Странная ты сейчас, — проговорил Чингиз, переступая порог.

Комната Татьяны замыкала длиннющий извилистый коридор, знакомый Чингизу каждым изгибом. Обычно оживленный, коридор по случаю выходного дня был пуст — все соседи за городом, на дачах, поразъехались еще в пятницу.

— Погоди, Чингиз, ну, погоди, не беги. — Татьяна шла следом. — Мне надо… Сама не знаю… Так неожиданно.

Чингиз остановился. В узком коридоре они стояли вплотную друг к другу, и от руки Татьяны, что придерживала ворот халата, тянулся жар. Они молчали. Глаза в глаза.

— Пришел Павел, — выдохнула Татьяна. — Нет, нет… Ты не думай. Он спит в маленькой комнате. А Машенька со мной.

Татьяна три года как была разведена. Чингиз ни разу не видел ее бывшего мужа.

— У Машеньки вчера был день рождения, он и явился. И остался ночевать.

Чингиз приподнял плечо, вывернулся и, ступая по чьей-то обуви, выставленной в общий коридор, вдыхая запах прелой одежды, двинулся дальше по коридору.

Комната Татьяна была затемнена, и четкие полоски солнца пробивались сквозь щели штор. На диван-кровати горбилось откинутое одеяло. Обняв подушку, на кушетке посапывала во сне Машенька, пятилетняя дочь Татьяны. На столе сгрудились тарелки, миска с фруктами, остатки торта, банки с яркими этикетками, бутылки коньяка и вина, еще какая-то снедь…

Сквозь плотно прикрытую дверь второй комнаты слышался низкий храп. Через ровные паузы.

Чингиз присел на табурет. Татьяна стояла в дверях коридора, кутаясь в халат.

Чингиз приподнял принесенную коробку и положил на край стола.

— Подарок Машеньке.

— Спасибо, — ответила Татьяна. — Отдашь ей завтра.

— Почему завтра? Отдам сегодня.

— Сегодня ты уедешь к себе, — полушепотом проговорила Татьяна. — Прошу тебя, Чингиз… Что ты собираешься делать?

Чингиз снял пиджак, повесил его на спинку стула, наклонился и принялся расшнуровывать туфли.

— Не делай глупости, — повысила голос Татьяна.

— Я хочу спать, — Чингиз расстегнул брюки. — Я плохо спал в поезде.

Татьяна растерялась. Громко протестовать она не решалась. Храп из соседней комнаты не стихал.

В трусах Чингиз выглядел совсем подростком — смуглая кожа, по-мальчишески чистая и гладкая, без малейшего намека на растительность, что отличала мужчин — уроженцев юга.

— Сумасшедший, — глаза Татьяны потемнели. — Он тебя убьет. Ты не знаешь Павла, он зверь.

— Кто такой этот Павел? — громко проговорил Чингиз. — Случайный человек, забрел на огонек. А я? Почти твой муж. Все соседи меня знают. — Чингиз подобрал с пола свой чемоданчик-«дипломат», сунул под диван, откинул одеяло и улегся, повернувшись на бок, подложив руки под щеку.

— Сейчас же встань, оденься и убирайся отсюда, пока не поздно, — голос Татьяны твердел.

Чингиз демонстративно захрапел.

— Я сейчас разбужу Машу, и мы уйдем, — проговорила Татьяна. — Разбирайся с ним сам.

Чингиз все похрапывал, кажется, и впрямь им овладевал сон, такое свойство его организма — стоило приложить голову к подушке, как вскоре засыпал. И Татьяна знала об этом.

— Ты что, спишь? Во, блин, — Татьяна тронула его за плечо. — Какой-то ужас, — шептала она. — Надо заранее вызвать милицию.

Она стояла у кровати. Она смотрела, как ритмично поднимается и опускается одеяло, — заснуть в такой ситуации! Храп из соседней комнаты перемежался бормотанием и вздохами, — тот, кто спал в соседней комнате, был ей очень знаком — они прожили три года и расстались вскоре после рождения Маши. А может быть, все складывается не так плохо? Все сразу встанет на свои места. Она вспомнила вчерашние домогательства Павла, свой остервенелый отпор. Это был кошмарный праздник, день рождения дочери, называется…

Татьяна поставила на стол коробку, что принес Чингиз, и развязала розовые тесемки. В глубине коробки лежала роскошная кукла. Выпуклые веки венчали длиннющие ресницы. Татьяна приподняла куклу. Ресницы взметнулись, пробудив мелодичные перезвон. Татьяна испуганно вернула куклу в коробку. Осторожно положила коробку рядом со спящей дочкой…

Татьяна обретала уверенность и злость. С какой стати она должна бояться! Она у себя дома, свободная женщина и вольна поступать так, как заблагорассудится. Проговаривая про себя эту мысль, Татьяна сбросила халат. Взглянула в зеркало. Тонкая ночная рубашка, голубая, под цвет глаз Татьяны, падала с плеч до пят, заметно раздаваясь на груди и в бедрах. Приподняв край одеяла, Татьяна легла в постель, ткнувшись коленом о каменную пятку поджатой ноги Чингиза. Тот шевельнулся и протянул руку.