Винцент Шикула - Мастера. Герань. Вильма

Стрекотали сверчки.

Имро проводил Штефку домой. Хотелось поскорей с ней расстаться, но пришлось еще подождать, пока Штефка отомкнет дверь. Стоя рядом, он говорил себе: «Поцелую ее и пойду». Но Штефка словно нарочно оттягивала время. Ключ был уже в двери, стоило только его повернуть, но она не торопилась. Она посмотрела на Имро, слегка поежилась и сказала: — Брр! Опять в эту комнату! Не представляешь, как ненавижу я затемненные окна!

— Ведь их и приотворить можно. Почему они у тебя ночью закрыты? С раскрытыми окнами куда лучше спится.

— Если б я не боялась!

— А чего? — спросил Имро. Потом улыбнулся рассеянной, безучастной улыбкой, словно бы даже не связанной с тем, о чем говорил, и подумал: «Сейчас я и вправду пойду!» Осмотрелся: метнул взгляд на сушильни, на дома батраков, но в ту самую минуту, когда он хотел обнять Штефку на прощание, она снова повернулась к дверям.

Отомкнула. Сразу открыла дверь и вошла. Имро, нерешительно потоптавшись, двинулся за ней.

Двери остались приоткрытыми. Имро шагнул к ней и как бы безотчетно положил ей на плечи руки и нежно привлек к себе: — Мне пора, — шепнул он ей в волосы.

Она кивнула. — Ага. Сейчас пойдешь. — Она медленно подняла голову, заглянула ему в глаза.

— Сегодня я задержала тебя. Еще будут неприятности дома.

— Почему ты думаешь?

Она ладонью погладила его по щеке, в другую — поцеловала.

— Я же мог уйти. — Имро улыбнулся. — Хотел бы, мог бы уйти домой еще вечером.

— Я тебя задержала.

— Задержала? — Он все еще улыбался. — А почему?

— Просто так. Ты сегодня какой-то чудной.

— Чудной? Почему?

— Не знаю.

— Чего тебе не показалось во мне?

— Право, не знаю.

Он крепче обнял ее. «Ведь я люблю ее! Конечно, люблю. Зачем же все время повторять это?»

Она прижалась к нему, но потом вдруг отпрянула.

— Обожди, Имришко, запру, так спокойней.

И заперла. В комнате стало темно. Имро опять обнял Штефку и потихоньку стал ее раздевать. Но это, думается, дорогого читателя уже не занимает. А там — кто знает? Может, иному это показалось бы самым занятным. Пожалуй, оно и было занятно. Кое-кто, поди, все страницы бы обслюнявил.

Да, треклятые окна!

Вдруг Штефка вздрогнула. И Имро разом вскочил: «Что такое? Что случилось?»

Он хотел быстро скрыться, да в панике никак не мог найти одежду — они со Штефкой вырывали ее друг у друга, дергали и расшвыривали в стороны.

Гул моторов усиливался. Имро пытался на себя хоть что-то набросить, но Штефка толкала его к дверям: — Во дворе оденешься! — А потом снова оттащила от двери. — Обожди, уже нельзя, увидят тебя! Боже милостивый! Что делать?

— Через окно нельзя?

— Беги в горницу! Погляжу, кто это. Может, не к нам. — Штефка пыталась хоть немного себя успокоить. Она натянула платье прямо на голое тело и, босая, металась в испуге по кухне. Искала свечу — с лампой долго возиться. — Кто это может быть? Йожо еще никогда никто не привозил.

Машина остановилась, но мотор продолжал тарахтеть. Хлопнула дверь. Послышались шаги и мужские голоса.

Штефка, зажигая у стола свечку, говорила: — Господи, как я дрожу! Имришко, оденься пока! Приду потом в горницу, отворю окно.

Снаружи. — топот ног.

— …и туда.

— Вон туда? Йожо, ты спишь?

Стук в дверь: — Вставай, Йожо, вставай!

— Кто там?

— Это я. Партизан. Йожо дома?

Громкий хохот. Кто-то шепнул: — Пошли отсюда! Не мешай…

— Йожо нет дома. В Братиславу уехал.

— Правда? Йожо, вставай! Не увиливай! Это я, Карчимарчик. Хозяйка, откройте!

— Йожо нет дома. Его сейчас нету. Завтра вечером вернется.

Все ушли, за дверями остался один.

— Хозяйка, прошу прощения! Это я, Карчимарчик!.. Жестянщик! Ведь вы меня знаете. Жестянщик Карчимарчик. Я пришел к Йожо. Голубушка, не сердитесь.

— Он в Братиславе. Я одна дома. Йожо в Братиславе.

— Прошу вас, откройте! Поговорить кой о чем надо.

— Я одна. Сейчас я совсем одна. Приходите завтра! Завтра и муж будет дома. Сейчас я… Я едва держусь на ногах, я даже не знаю, сколько времени… Приходите завтра! Я ничего не знаю.

— Всего два-три слова. Голубушка, на часы лучше и не глядите. Знаю, мы разбудили вас, конечно, мы пришли и громко кричали. Не сердитесь, голубушка! По голосу вашему чувствую, что вы малость сердитесь. Я пришел к Йожо. Йожин товарищ, Матуш! Неужто вы меня не помните? Матуш Карчимарчик! Откройте — сразу меня узнаете.

Мотор заглох. Воцарилась полная тишина, нарушаемая только отдаленным шарканьем ног.