Эмили Генри - Пляжное чтение [litres]

– Когда я думаю о тебе, Яна, – продолжил он, – и о том, как буду стирать с тобой белье, пробовать ужасный зеленый сок и ходить с тобой по антикварным магазинам, я уже чувствую себя счастливым. Мир выглядит иначе, чем когда-либо я представлял, и я не хочу чинить то, что сломано или что может пойти не так. Не хочу готовиться к худшему и упускать возможность быть с тобой.

– Я хочу быть тем, – продолжил он, – кто дает тебе то, что ты заслуживаешь. Хочу спать рядом с тобой каждую ночь и быть тем, кому ты жалуешься на неудачи в своей книжной работе. Я не думаю, что когда-либо смогу заслужить что-то из этого. Знаю, что между нами это не обязательно, но именно к этому я стремлюсь с тобой. Потому что знаю: независимо от того, как долго я буду любить тебя, это будет стоить того, что будет потом.

Эта мысль была так близка к той, что посетила меня сегодня вечером, а до этого еще раз, когда мы возвращались из Нового Эдема и наши руки сжимали рычаг переключения передач. Но теперь она звучала по-другому, и в животе у меня было немного кисло.

– Оно того стоит, – повторил он более спокойно и настойчиво.

– Ты не можешь этого знать, – прошептала я, медленно отступая и вытирая слезы с глаз.

– Отлично, – пробормотал Гас. – Я не могу этого знать. Но верю в это. Просто вижу это. Позволь мне доказать, что я прав. Позволь мне доказать, что я могу любить тебя вечно.

Мой голос звучал неубедительно тонко:

– Мы оба потерпели неудачу в жизни. Дело не только в тебе. Мне хотелось бы так думать, но это не так. Я человек-катастрофа. И чувствую, что мне нужно заново научиться всему, особенно тому, как быть влюбленной.

– С чего бы нам вообще начать?

С этими словами Гас отвел мои руки от залитого слезами лица и слабо улыбнулся. Но даже в пасмурном утреннем свете я заметила ямочку на его щеке. Его руки скользнули по моим бедрам, и он мягко притянул меня к себе, положив подбородок мне на голову.

– Вот с этого, – прошептал он мне в волосы.

У меня екнуло сердце. Возможно ли это? Я хотела этого так сильно, хотела каждой частичкой себя, именно как Гас и говорил.

– Смотря, как ты спишь, – сказал он дрожащим голосом, – я чувствую нечто особенное. Я поражен тем, что ты существуешь.

Слезы снова с силой хлынули из моих глаз.

– А что, если у нас не будет счастливого конца, Гас? – прошептала я.

Было видно, что он обдумывает это, но его руки все еще скользили, сжимались и толкали меня, как будто они не могли находиться на одном месте. Его темные глаза впились в мои глаза. И его взгляд был по-прежнему сексуальным и злым, но теперь он казался менее сексуальным и менее злым. Это был… просто Гас.

– Тогда, может быть, нам стоит сейчас насладиться нашим счастьем? – произнес Гас.

– Сейчас я счастлива.

Я произносила это, пробуя слова на вкус, перекатывая их на языке, как хорошее вино. Все обещания, которые мы когда-либо давали в жизни, сосредоточились в одном мгновении, в котором мы живем. Так и было.

Сейчас я счастлива. Я могла бы жить с этим. Могла бы научиться жить с этим.

Он медленно начал раскачивать меня взад и вперед. Я обвила руками его шею, а он обхватил меня за талию. И мы двигались, учась танцевать под дождем.

– Готова? – спросил Гас.

Я прижимала к груди предварительный экземпляр «Великого семейства Маркони», подозревая, что никогда не буду по-настоящему готова. Не для этой книги и не для него, Августа Эверетта. Но оторваться от него было все равно что упасть головой вниз с самолета, и я могла только надеяться, что кто-то внизу решит подняться и подхватить меня. Я спросила Гаса:

– А ты?

Он склонил голову набок и задумался. Он только что достиг стадии редактирования своей книги, поэтому его рукопись была скреплена простыми канцелярскими скрепками, а не дешевым переплетом в мягкой обложке, используемым для предварительных копий.

В конце концов моя книга была продана за три недели до его книги, но его книгу продали дороже. Мы оба решили отказаться от псевдонимов, поскольку писали книги, которыми гордились. Хоть они и отличались от того, что мы делали обычно, они все равно оставались нашими.

Было странно не разглядеть маленького солнца над волнами – эмблемы «Сэнди Лоу» – на корешке, где она неизменно присутствовала на всех моих других книгах. Но я знала, что на моей следующей работе – «Ворчуне» – эмблема будет той же, и это радовало.

От книги «Ворчун» мои читатели будут в восторге. Мне она тоже нравилась. Не больше и не меньше, чем я полюбила «Семью Маркони». Но, возможно, я чувствовала себя более защищенной в случае с «Маркони», чем с другими своими работами, потому что не знала, как их будут судить.