Ольга Гладышева - Оползень

Самоирония Виктора Андреевича была встречена хохотом, в котором был отчасти и злорадный по отношению к рассказчику оттенок. Он его очень замечал и, кажется, даже хотел его, будто он, как и собственная Виктора Андреевича насмешка над собой, доставляли ему некое сладострастие.

Но англичане не собирались осмеивать и сердить своего гостя. Не за тем собрались…

— Сюда прибыл крупный японский предприниматель Миото, — перевел разговор один из промышленников. — Шпион, конечно. Но предлагает свои капиталы в помощь новому молодому государству. Мы бы тоже готовы были пойти на такие шаги, если бы нас правильно поняли…

Холеные лица с благожелательно вопросительным выражением повернулись к Виктору Андреевичу. «Какие вы все одинаковые, господа! — определил он их в мыслях. — Ну, ровно китайцы!»

Он помолчал, играя незажженной сигарой, выдерживая паузу, пока уверенное английское благодушие не приблизилось к заискиванию. Он знал, чем вызвана эта перемена отношения к нему: смешанные кампании допускались охотнее, на чисто иностранные смотрели косо, путем всяческих проволочек не давали им обосноваться… Сейчас английский градус еще потеплеет, приблизится к сердечности. И в самом деле — широкие обаятельные улыбки, простодушно-доверительные интонации не заставили себя ждать.

— Нам известно, что наши американские коллеги не останутся безучастны к интересному начинанию. Оно может быть на любых условиях и в любом составе.

Виктор Андреевич тонко усмехнулся, раскуривая сигару:

— Перед войной американцы, которых я встречал в Европе, стоило только заговорить об открытии дела в России, делали печальное лицо: «Мы не знаем этой страны и… боимся». Каково? Не прошло и десяти лет — уже осмелели.

Иностранцы кисло посмеялись.

— Мы покамест шубы из меха воблы шьем! — с издевательской обидчивостью сказал им Виктор Андреевич.

— Ты впадаешь в купеческий кураж! — быстро вставила Ольга по-русски.

— Съедят!

— И все-таки… Почему бы нам не организовать компанию, Виктор Андреевич? Ведь здешние Советы лояльно относятся к местному капиталу.

— И вы думаете, так будет всегда?.. Разве вам не известно, что в банках и торговых фирмах сидят комиссары, на всех предприятиях рабочий контроль, а банкирам предложено не допускать проникновения иностранного капитала, что банкирам сдуру очень нравится. Вам известно, что норма выдачи по частным вкладам двести пятьдесят рублей в месяц? Словом, я готов, господа, участвовать в любой английской компании, — заключил Виктор Андреевич, — но в любом другом месте земного шара.

Англичане бесшумно поаплодировали:

— Мы ценим вашу склонность к шутке, но мы все же готовы рискнуть!

— Что касается меня, я мечтаю об одном: когда же придет время, которое «лук сокрушит, и сломит оружие, и щиты сожжет огнем»? — продолжал ломаться Виктор Андреевич от скуки.

В это время дверь номера внезапно и решительно распахнулась без стука.

— Минуту, господа! — раздался голос с плохим французским произношением. — Руки вверх и спокойно! Не заставляйте меня стрелять, господа!

Ворвались трое налетчиков в пошлых примятых шляпах, в шарфах, вытащенных на лицо до самых глаз.

— Кошельки на стол, господа! Часы только золотые! Быстро и спокойно. Мне некогда. У кого при себе валюта — попрошу!

Англичане невозмутимо выложили кошельки на стол. Виктор Андреевич тоже. Часы у него зацепились за жилет. Виктор Андреевич оборвал цепочку, не отводя насмешливых глаз от грабителей.

— Ваш перстень, мадам! — обратился один из налетчиков к Ольге.

Она покорно протянула руку.

— Очень мило с вашей стороны. Позвольте вам помочь.

Налетчик ловко стянул с ее пальца адуйский изумруд. Шарф упал, и Виктор Андреевич узнал бывшего жандармского ротмистра Лирина. В другом налетчике Виктор Андреевич тут же угадал своего собственного приказчика Зотова с Ольгинского прииска. Он был особенно смешон в мещанском черном полупальто и шляпе.

Рыжий француз, сильно побледневший, что-то замешкался с валютой. Зотов энергично и коротко подправил его кулаком под ребро.

«Профессионал!» — Виктор Андреевич неудержимо расхохотался. Да пускай они его сейчас застрелят! Какой отменный, веселый конец!

— Зотов, это, никак, ты, цволачь? — выговорил он сквозь смех.

— От, цволачь, признал! — вскрикнул приказчик, косолапо выбегая.

— Пардон! — Лирин, не теряясь, подхватил шарф. — Маленькая ошибка. — Он непринужденно вернул перстень и часы Виктору Андреевичу. — Извините за беспокойство.