Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

Вздохнув, Маринка пошла параллельно потоку, понимая, что где-нибудь, да сможет подойти к воде — напиться и набрать воды, звери-то по-любому к воде где-то должны подходить!

Так и вышло, уже ближе к вечеру заметила утоптанный спуск к воде, осторожно подошла по мелким, шумно осыпающимся в речушку камням, напилась холоднющей воды, набрала в свою пластиковую бутылку воды, решив поискать неподалеку удобное местечко, повернулась и как-то неловко подскользнулась, камешки под ногами опали, и нога левая попала в какой-то зазор между двумя, обнажившимися под мелкими, крупными камнями.

Охнув, Маринка села на камни, и так и сяк пыталась она вытащить ногу, ничего не получалось, нога распухала, и вытащить её из этого каменного капкана без чьей-то помощи было нереально. Вспомнила фильм «Чародеи» и горько усмехнулась:

— Тоже что ли покричать «Люди, ау?» Только нет здесь никаких людей, капец тебе, Маринка Носова, и лежать тебе здесь, пока не сдохнешь!!

Кое как прислонилась к камню за спиной и приготовилась ждать конца… Несколько раз задремывала, но дергающая боль в ноге мешала.

— Скоро стемнеет, от воды совсем замерзну, ещё и воспаление схвачу! — уныло подумала Маринка.

Хотелось-то ей сразу и быстро, не мучаясь, помереть, а вот и тут вышел облом.

— Да уж, как бабка Нюра, живущая в том доме, где они раньше жили, всегда говорила:

— Жил грешно и помирал смешно!

Одно только немного радовало её — уверилась она, что сынок её живой и дома, значит, мамке можно с чистой совестью в глаза поглядеть, если на самом деле увидеть придется её.

Она опять прикрыла глаза, не обращая внимания на шорох возле неё. Шорох повторился, она нехотя открыла еле открывающиеся глаза и издала слабый хрип, вместо крика — возле неё сидел огромный… кто?

Волк наверное… и внимательно смотрел ей в глаза. А она даже кричать не в силах. Маринка обреченно и беспомощно смотрела на волка, ожидая, что вот сейчас… а волк вдруг рыкнул и пропал из виду.

— За своим побежал! — уплывая в какую-то полуявь подумалось Маринке.

Потом был полный абсурд:

— Откуда-то опять появился уже знакомый волк…. почему-то-лизал её в щеку — почудится же такое… потом какое-то пыхтение, ворчание… резкая, дикая боль, прострелившая ногу, и последнее, что увиделось ей прежде, чем провалиться куда-то… худое мужское лицо, заросшее седой бородой до самых глаз, а глаза почему-то голубые..

Были какие-то дурацкие сны: Маринка куда-то сначала шла спокойно, потом заторопилась, потом долго — долго убегала от кого-то или чего-то страшного, почему-то махала руками, отбиваясь что ли, услышала обиженный собачий скулеж, чей-то голос:

— Мик, опять получил? Не лезь к ней, успеешь!..

Она опять бежала, гнались за ней страшные бородатые рожи, рвалась из чьих-то удерживающих её рук, кричала:

— Петь, Петька, беги, беги!

А руки все удерживали её, и мужской голос что-то говорил, совсем обессилев, она затихла, краем сознания услышала:

— Все, все, успокойся, поспи мы с тобой всех спасем, непременно!

И было в этом мужском голосе такое надежное обещание, что Маринка поверила, проваливаясь в сон. Проснулась как-то враз, от солнца, что через окно любопытно заглядывало ей в лицо. Первое, на что упал взгляд — нарисованное на светлой бревенчатой стене, улыбающееся солнышко, этакий увеличенный смайлик.

— Дети здесь живут, наверное?

Возле руки, кто-то громко задышал, Маринка перевела взгляд вниз — сидело рядом большое… что-то, Маринка не успела испугаться, как это что-то радостно по-собачьи взвизгнув, лизнуло шершавым языком её руку.

— Собака? Странная какая-то?? — подумала Маринка, собака опять лизнула руку, она погладила пса по морде, где-то хлопнула дверь, и мужской голос, сказал на так давно не слышанном, чистом русском, без всяких акцентов, языке.

— Мик, бродяга, ты опять?

Мик негромко гавкнул.

— Ты хочешь сказать..? — шаги стали ближе, и Маринка увидела мужчину средних лет. Высокий, худой, весь заросший седой бородой, он весело улыбнулся ей:

— Очнулась, Микова находка? Заставила нас подергаться-попотеть, да, Мик?

Пес радостно гавкнул, подтверждая.

— Давай-ка я тебя попою!

Мужчина ловко приподнял Маринку, подсунул ей за спину какой-то валик, и она полусидя-полулежа, слабыми руками пыталась удержать небольшую пиалку сама.

— Успеешь, обольешься вся сама-то.

Он ловко отобрал у неё пиалу, долил воды, поднес к её губам, Маринка жадно выпив её прохрипела:

— Ещё!!