Надежда Михайловна: Нужным быть кому-то (СИ)

В третий раз проходя по этому Ананьевскому переулку, Валентина про себя чертыхалась — согласилась на свою голову помочь бабе Тане, вот и искала эту фирму «Полет» уже сорок минут.

Баба Таня, добрейшей души старушка, слезно просила помочь, ей срочно надо было отвезти документы в эту фирму, а совсем не ходят ноженьки.

Валя, естественно, пошла ей навстречу, тем более, что документы просто надо было передать под расписку.

Переулок, застроенный домами прошлого века, был пустынным. Похоже, что жителей в этих домах не было, одни офисы, вот и спросить не у кого.

И Валя решилась — зашла в шикарный холл какого-то там общества «Святогор», увидела торопливо шедшего к ней охранника.

— Женщина, что вы хотели?

— Мне бы узнать, где в этом переулке фирма такая — «Полет»?

Он начал объяснять, затем, глянув в огромное окно, увидел, как подъезжает роскошное авто, торопливо договорил, куда идти, и вытянувшись в струнку с подобострастной миной на лице, пробормотал:

— Уходите скорее!

Развернувшись, Валентина шагнула к выходу, и тут на неё налетел быстро шагавший и говоривший по телефону, злющий мужик. Налетев на неё, взмахнул рукой с телефоном и попал ей по носу.

Боль была адская, и Валя вскрикнула:

— Дебил, смотри куда прёшь!

Мужик притормозил, с недоумением глянул на неё и, бросив следовавшим за ним двум крупным ребяткам:

— Игорь, разберись! — полетел дальше, ругаясь на кого-то в телефон.

Из носа текла кровь, и едва видя выход сквозь набежавшие слезы, она быстро выбежала в огороженный низкой оградкой дворик, увидев неподалеку возле кустов лавочку, села на неё. Задрав повыше голову, попросила выскочившего за ней охранника:

— Мне бы лед не помешал!

Тот кивнул:

— Немного подождите!

— Вот, блин, съездила в Москву, синяк будет, и нос как слива станет! — подумала она и тут услышала детский голосок:

— Большая, а ревешь!

— Да не реву я, они сами бегут.

— А чего голову так держишь?

— Да какой-то дебил налетел на меня вон там и телефоном по носу заехал, разбил нос, вот и приходится голову вверх поднимать, чтобы кровь перестала идти. Не будешь же идти по городу с разбитым носом.

— А-а-а, тогда понятно, — протянул мальчишка.

Скосив глаз, Валя увидела небольшого, худенького, взъерошенного как воробей пацаненка, лет 8–9, странно как-то одетого: из продранных джинсов выглядывали тощие, синюшные коленки, футболка была в каких-то монстрах.

— Чё ты так вырядился, на улице-то прохладно?

— Из протеста!

— Против чего же протестуешь?

— А… произвола, гувер… — он скривился, — … нантки… та ещё штучка.

— А не в школе чего?

— Я неконтактный, непредсказуемый. На домашнем обучении. Давай, платок выкину, возьми вот, — он протянул пачку бумажных платков, вытащив их из небольшого рюкзачка.

— Спасибо, какой же ты неконтактный? Очень даже контактный, наговариваешь на себя невесть что!

Мальчишка быстро вернулся.

— Тебя как зовут?

— Валя, а тебя?

— Тебе как, по-простому или официально?

— На кой мне твоя официальность, раз уж на «ты» разговариваем.

Мальчишка хитро прищурил глаз.

— Я, может, тебя проверял, ты смешная, другие, вон, сразу начинают воспитывать, а ты наоборот.

Инстинктивно понимая, что ребенку нравится такой простой разговор, Валя сказала:

— Говори, как тебя все же звать-то?

— Лёха я. Слушай, а давай этому дебилу диверсию устроим?

— Ну да, ещё скажи подкараулим и ро… э-э личико набьем.

— А ты дралась когда-нибудь?

— Ну… — она задумалась, — а, вспомнила, в третьем классе мы с девочками одного толстого портфелями отлупили.

— За что же? — мальчишка подвинулся ближе, и Валя неожиданно для себя сгребла его к себе под бок, прикрыла полой плаща. — Обижал он нас. Вот так-то лучше, а то дрожишь как кутёнок.

Ребенок как-то удивленно смотрел на неё:

— Кто такой кутёнок, котёнок, может? И тебе не противно меня обнимать?

— Ты чё, дурак? С чего бы мне противно? Я тебя согреть хочу, а кутёнок — это совсем маленьких щенков так называют.

Мальчик расслабился и плотнее прижался к теплому боку.

— Я бы хотел щенка, да не разрешат, грязь, антисанитария, — передразнил он кого-то.

— Родители так говорят?

Он вздохнул:

— Нет у меня родителей, только дед.

— Ну, раз дед имеется, то ты не один.

— Да, не один я, у меня ещё и дети есть, за ними пригляд нужен.

— Ну, ты даешь, раз у тебя уже и дети есть, то старина уже. Силён, в таком возрасте и детей имеешь!