Олег Хлебников - Заметки на биополях [Книга о замечательных людях и выпавшем пространстве] [сборник litres]

Их вывод был таков: «Все рукописные материалы Барковой А. А. имеют антисоветский характер, чернят советскую действительность и своим острием направлены против социалистического строя».

В результате – десять лет за никому не известные рукописи! Для «вегетарианского», по определению Ахматовой, времени не слишком ли плотоядно? Действительно ли в прозе Барковой содержалось холодное оружие ума, угрожавшее советскому строю?

Ответить на эти вопросы мы можем только сейчас, когда вышла книга прозы и дневников Анны Барковой «Восемь глав безумия». (М., Фонд Сергея Дубова, 2009; издатель и ответственный редактор Маргарита Федотова.)

В повести, давшей название этой книге, героиня встречается с дьяволом, воплотившимся в пенсионера-рыбака. Он спивается, потому что разочаровался в человечестве, отвернувшемся не только от Бога, но и от него, дьявола, и попавшем под власть нового господина – всемирной Пошлости. «Духовно вы все мертвецы», – говорит он и демонстрирует две мировые модели: западную, где есть материальное благополучие, но отсутствует личностное начало, и коммунистическую, основанную на подавлении особого элемента, названного учеными индивидуалином. Крайности сошлись. Неминуема аннигиляция. Человечество может только пародировать само себя.

Таким образом, летом 1957 года (шестьдесят лет назад!), когда была написана эта антиутопия, Баркова предсказала нынешнюю эпоху постмодернизма с ее эстетикой глобальной самопародии и пошлой рекламы, предсказала кризис идей.

В другой антиутопии «Как делается луна» она напророчила революцию сверху – заговор советских демократов, напоминающий перестроечные события середины 80-х – начала 90-х. Причем авторское отношение к последствиям этого либерально-демократического переворота иронично. Заметим, что написана повесть в мае-июне все того же 1957 года!

А вот в июле-августе пятьдесят седьмого в третьей своей антиутопии «Освобождение Гынгуании», впервые опубликованной в книге «Восемь глав безумия» (на рукописи стоял фиолетовый штамп: «ХНИИСЭ. ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО»), Баркова сумела поставить под вопрос смысл и перспективы нынешней глобализации. Здесь она показывает, насколько жителям маленькой африканской страны Гынгуании не нужны и опасны блага цивилизации, к которым их хотят приобщить «друзья» из соцлагеря.

В рассказе «Счастье статистика Плаксюткина» (июнь 1957-го!) Баркова выводит этакого советского Башмачкина. Но только в отличие от Акакия Акакиевича он мечтает не о шинели, а о комнате. И в соответствии с новыми веяниями руководство ДУРА (Дорожное управление речных артерий) беспартийному труженику, проработавшему в ДУРА 35 лет, выделяет перед пенсией даже не комнату, а однокомнатную квартиру! Только он должен выступить перед коллективом на собрании и рассказать о себе и своей благодарности советской власти. И он выступает:

«Мои, так сказать, двадцатилетние ожидания увенчались полным успехом… Хоть перед смертью, а свой собственный угол получил… Ох, не умереть бы! Умрешь и не отблагодаришь советскую власть за такое блаженство, которого я недостоин… Считалось, товарищи, что я из “бывших”… Отец мой младшим приказчиком был у бакалейщика… Не жизнь была у покойного отца… А как подошла Великая Октябрьская революция, и забрали отца: капиталистический наймит, мол. Квартирку нашу из трех комнат реквизировали. Дед с бабкой сразу умерли, мать куда-то пропала… А от нашей дорогой родины, от компартии я все готов вынести. Ну отец погиб занапрасно, и я согласен занапрасно погибнуть…»

И погибает. Умирает прямо на трибуне. От счастья.

Как видите, прозу Анны Барковой действительно можно назвать антисоветской. Как она сама в заявлении Ягоде назвала антисоветскими разговоры, которые вела в узком кругу в декабре 1934 года. И угрозу советскому строю ее проза содержала. Потому что в ней – правда, а этот строй держался на тотальной лжи. И еще в ее прозе проявился поэтический пророческий дар, которого боятся властители всех времен и народов. Причем Баркова предсказала не только распад СССР и всего социалистического лагеря, но и системный мировоззренческий кризис, с которым мы столкнулись даже раньше экономического.

Вот запись из ее дневника, сделанная 25 января 1957 года:

«Мир сорвался с орбиты и с оглушительным свистом летит в пропасть бесконечности уже с Первой мировой войны. Гуманизм оплеван, осмеян, гуманизм “не выдержал”…»

В этот же день она вынесла в дневнике еще один приговор нашему времени: