Ева Север - Трасса Ноль

Он бросил любопытный взгляд на ряды строительных вагончиков, разукрашенных пестрыми граффити: несуразно-коротколапый тигр на тумбе, аляповатые звезды, рахитичный лев. Вдалеке маячили припаркованные фуры с броской надписью: Berlin Circus.

Сид улыбнулся. От всего этого веяло духом жизни на чемоданах, пестрым и простым цыганским бытом.

Он смело распахнул перед Никой дверь и шагнул следом внутрь здания цирка.

– Чуешь?! – голос Ники так и звенел, она крепко схватила Сида за плечо.

Он глубоко вдохнул и огляделся.

Спертый воздух. К запаху лошадей и сена примешивается мускусная нотка хищников. Узкий коридор заставлен громоздкими деревянными ящиками из-под реквизита. Красные, зеленые, все они помечены причудливыми фамилиями и названиями коллективов. На одном криво выведено: «Осторожно! Внутри собака!»

– Ну, чуешь? – Ника тряхнула его за плечо. – Вот он: воздух манежа! Вдыхай поглубже, теперь это твой мир.

Ее глаза блестели, от шутливого тона не осталось и следа. Сид смотрел на нее во все глаза и не знал, что сказать.

Он ощущал странное, почти мучительное родство с этим новым миром, с полумраком, духом конюшни и гулом голосов вдалеке. В груди нарастала уверенность: только что произошло что-то очень важное. Возможно, началась новая глава в его жизни.

В любом случае этот день он запомнит навсегда.

– Спасибо, Лисенок, – хрипло выговорил Сид, сам не заметив, как вырвалось это прежнее, ласковое имя.

Ника смерила его взглядом, и ее губы медленно растянулись в кривой ухмылке. Она дернула плечом и устремилась вперед по узкому коридору, небрежно бросив:

– Не отставай! Опаздываем.

Коридор плавно изгибался по кругу и выводил в пыльное полутемное помещение, от которого разбегались такие же дуги узких проходов.

– Смотри, – приглушенно забубнила Ника, – тебе всем надо показать, что ты не первый день в цирке. Запоминай: там конюшня, здесь хищники. Туда туалеты, а в другую сторону – гримерки.

Но Сид ее не слушал. Как зачарованный он смотрел на отдернутые кулисы и сияющий огнями манеж со смутно темневшими пустыми рядами зрительских сидений.

По манежу деятельно сновала команда рабочих: перешучиваясь, они скатывали и убирали огромный бледно-зеленый ковер.

Сида как магнитом потянуло туда. Он шагнул вперед, но Ника цепко ухватила его за рукав и прошипела в ухо:

– Это форганг. Тебе не туда. Пошли.

Сид нехотя обернулся, но Ники уже не было рядом, только мелькнула и скрылась за изгибом коридора ее фигурка. Он поспешил следом.

– Значит, так, – Ника уверенно отперла ключом первую из ряда однотипных дверей. – Гримеркой можешь моей пользоваться, на правах партнера.

Сид шагнул в распахнутую дверь и не смог удержать смешка.

– Вот уж спасибо, подруга. Щедро!

Он саркастично оглядел помещение: крохотная каморка без окон, всю обстановку которой составляли пара продавленных стульев, колченогий стол да вешалка на стене. И, конечно, зеркало! Огромное, почти во всю стену, слева и справа к нему лепились китайские лампочки на прищепках. По части удобств – только старенький электрический чайник.

Сиду вспомнилась раскаленная подсобка в ресторане и груды неглаженого белья. Он нервно хмыкнул.

– Зря ты так, – обиделась Ника. – Все лучше, чем с другой униформой ютиться.

– Униформа? – переспросил Сид.

– Помощники. Подсобные работники, – Ника скорчила аристократическую гримасу. – Ну, переодевайся! А потом пойдем со всеми знакомиться.

Сид достал из рюкзака рабочую одежду: потертые черные джинсы и черную же видавшую виды футболку с длинными рукавами.

– Что, даже не выйдешь? – он подмигнул Нике.

– Блин, да чего я там не видела, – она пренебрежительно махнула рукой.

Сид пожал плечами и расстегнул пряжку ремня. Ника взяла чайник и с преувеличенной небрежностью выскользнула из гримерки, плотно прикрыв дверь.

Он послушно следовал за Никой, раскланиваясь и стараясь запомнить все имена. Люди, с которыми ему предстояло работать – гимнастки, дрессировщики, клоун, жонглеры, – на первый взгляд смотрелись совершенно заурядно. Не особо молодые, слегка помятые, под завязку загруженные собственными хлопотами. И все же они отличались от людей, которых Сид привык видеть на улицах. Во всех них было что-то легкое, цыганское, птичье. Люди-странники, обтрепавшиеся по общежитиям и вагончикам трейлеров, привыкшие работать в любых условиях и давно забывшие, как выглядит их дом, – они вызывали у Сида восхищение, смешанное с завистью. Он отчаянно хотел быть одним из них. И ключом к этому миру была Ника – маленькая хрупкая Ника, которая тянула его за собой, весело переругиваясь со всеми и на ходу обмениваясь шутками.