Ева Север - Трасса Ноль

Мартовской ночью он впервые выбрался во двор, поджег кевларовые факела – и вот тут-то пошла потеха.

Огненные шары с гудением мелькали слева и справа, над головой и перед глазами. Они очерчивали заковыристое сплетение плоскостей, превращали мир вокруг в объятый пламенем бешеный карнавал.

Сид крутил пои и хохотал как сумасшедший. Ту ночь он запомнил навсегда.

А потом пришло лето, и он завел знакомства среди уличных музыкантов. Изредка подрабатывал, танцуя с огнем под их разбитые гитары и пластиковые тамтамы. Но чаще просто развлекался: крутил огонь бесплатно, позволял угощать себя пойлом из черных пакетов, смешил их девчонок и бездумно убивал ночь за ночью – лишь бы не оставаться в тишине пустой квартиры.

В ту июньскую ночь у них была Миссия: собирали денег на билет Василию.

Василий был алкоголик и талантливый художник из Кемерово. Он приехал в Питер лет десять назад учиться в Академии художеств. Однако скоро выяснилось, что мастера не в силах вынести его таланта (их буквально вгоняла в ступор Васина мазня: коричневые коммунальные кухни, свинцовые дворы-колодцы и подъезды в бутылочно-зеленом цвете). А все прочие премудрости художника он уже знал и так: как пить водку на пустой желудок, ругать известных коллег и как работать грузчиком, пока не продаются картины.

С образованием было покончено, Василий ушел в свободное плавание. Вскоре он сошелся с Ксенией, натурщицей из Краснодара. Они счастливо прожили вместе несколько лет, у них появился сын Арсений.

А потом жена молча бросила Василия, не дождавшись из очередного запоя и как-то разом сменив замки на их съемной квартире. Это стало последней каплей. Василий затосковал и потянулся домой – в родную деревню под Читой.

Васю любили все. Помогать решили всем миром: расшибиться в лепешку, но собрать за вечер на заветный плацкартный квиток.

Теперь пьяненький Василий сидел на гранитном парапете, пристроив рядом тощую сумку с пожитками, а его друзья рвали струны и открывали душу прохожим. Чехол от гитары, лежавший на гравии, потихоньку заполнялся мелочью.

После полуночи подвалил Сид, и дело пошло веселей. Музыка гремела, люди начали подтягиваться на огненное шоу.

Сид как раз закрутил свою коронную фигуру, когда из толпы хлестнул задорный голос:

– Подумаешь, я лучше смогу!

Он сбился с шага, цепь факела едва не намоталась на запястье. Говорила миниатюрная огненно-рыжая девчонка, слишком легко одетая для дождливой ночи.

– Сомневаюсь, бэби, – Сид хохотнул. – Кишка тонка с огнем танцевать!

Он давно привык превращать любое общение со зрителями в часть шоу. Из толпы за спиной девушки раздались смешки и улюлюканье.

– Кишка тонка, говоришь? – рыжеволосая фыркнула. – А ну, дай сюда!

Она стремительно шагнула к Сиду и выхватила из его оторопелых рук факела. Застыла на секунду, притопывая ногой и вслушиваясь в музыку. А потом с первого раза легко закрутила трехбитную восьмерку – трюк, который сам Сид разучивал полторы недели. Она не просто справлялась с поями, она действительно танцевала, чуть ли не лучше, чем Сид.

Толпа зрителей взвыла от восторга, за спиной девушки ожили музыканты. Девчонка продолжала плясать, а в чехол от гитары так и посыпались монеты и даже смятые купюры.

Сид наблюдал за огненными шарами, которые решили сегодня зажить собственной жизнью и сменить хозяина. Но он не чувствовал себя обделенным. Кажется, этой ночью он нашел кое-что интереснее, чем бездушные куски кевлара.

Девушка закончила свой танец и с шутовским поклоном вернула Сиду пои.

– Где ты училась крутить огонь?

– Нигде, – ее губы раздвинулись в широкой улыбке. – Это же так, баловство. Мы, цирковые, с пеленок любой трюк повторить умеем.

Сид усмехнулся и потянул из-за уха сигарету.

– У меня с собой запасные факела есть. Зажжем на пару, бэби?

Она провела на набережной с музыкантами всю ночь, но не взяла ни копейки из гитарного чехла. Утром, когда открылось метро, обрадованный Василий поковылял на Московский вокзал, а Ника ушла с Сидом – ей захотелось взглянуть на палатку, поставленную прямо посреди комнаты с белыми стенами.

– Твою мать, ну сколько можно тупить?!

Хриплый окрик заставил его вздрогнуть.

Собравшиеся поглазеть на трюк члены труппы растворились за форгангом, словно их и не было. Ника смотрела на Сида с высоты, зло сузив глаза.

– Я же говорила: вниз сразу после шестого кача! Неужели так сложно запомнить?!

Она даже не старалась быть вежливой. Сид огрызнулся: