Никола Хотель - Это всегда была ты

За дверью воцаряется мертвая тишина. Несколько секунд я жду, потом ключ в замке шевелится, и дверь распахивается вовнутрь.

Ной выглядит совершенно растерянным. Повсюду в его волосах болтаются маленькие шарики хлопьев. Если бы он не смотрел на меня так серьезно, я бы расхохоталась над его взглядом, но обеспокоенное выражение лица Ноя мгновенно заглушает этот порыв. Он проводит рукой по слипшимся волосам и потирает лоб.

– Я думал, ты знала об этом.

Мне нужно поговорить с отчимом. Я хочу знать, почему он не рассказал мне о том, что случилось с Ашером, но я не знаю, как затронуть эту тему. Как Ричард мог держать меня вдали от него в этой ситуации только потому, что мы часто ссорились?

Ной сказал мне, что Ашер был в больнице несколько недель, прежде чем попасть на реабилитацию к Каденс.

Он ехал на мотоцикле. Одной машине пришлось объезжать какого-то придурка, который разгуливал по проезжей части, и поэтому машина вылетела на встречную полосу. Они столкнулись лоб в лоб. Черт, Ашер даже не сделал ничего плохого! Он ехал не слишком быстро, это подтвердила полиция.

Слова Ноя все еще проносятся у меня в голове. И хотя все это уже давно в прошлом, я просто не могу стряхнуть с себя мысли об аварии, в которую попал Ашер. Невнимательный пешеход, машина – Ашер мог погибнуть. Он мог умереть.

А что было бы, если бы Ашер действительно умер? Мог ли Ричард хотя бы тогда забрать меня домой? Почему он сделал это только сейчас, когда сам болен?

Хиллари говорит мне, что я могу найти Ричарда в его кабинете, и после того, как я сумела помешать ей подметать хлопья, которые я разбросала повсюду, и пропылесосила все быстренько сама, она тут же дает мне в руки поднос с чаем для него.

Теперь я осторожно балансирую по коридору с подносом, на котором стоят чайник, филигранная чашка с блюдцем, ложечка, кувшин с молоком и сахарница, а еще маленький пластиковый контейнер с прозрачной крышкой. Один только взгляд на это причиняет мне боль. У контейнера есть четыре отсека с надписями «утром», «днем», «вечером», «ночью». И хотя отсек на утро уже пуст, там лежит еще восемь таблеток – я сосчитала их. Некоторые из них размером с «M&M’s» – и как их все только можно проглотить за один раз?

Локтем я открываю дверь в кабинет Ричарда и продолжаю толкать ее плечом. Мой отчим сидит перед макбуком за своим темным столом из красного дерева и, видимо, пролистывает какие-то документы, в то время как из динамиков мужской голос произносит цифры. Может быть, он прослушивает какие-нибудь биржевые отчеты, размышляю я, но больше не обращаю на это внимания.

На цыпочках я прокрадываюсь в кабинет и почти бесшумно ставлю поднос на стол. Ричард на мгновение останавливается, улыбается, потом задумчиво кивает в сторону монитора, где голос продолжает произносить цифры и проценты. Он выглядит ужасно уставшим. Как всегда, он суперухожен, а его борода тщательно подстрижена. Но если присмотреться, тогда под его глазами видно тени, а еще что его очки нужно срочно протереть. Его рубашка свежевыглажена, но он запутался в пуговицах, так что одна из них на воротнике. Сегодня мне он кажется гораздо старше своих пятидесяти двух лет.

Не знаю, сумею ли я завязать этот разговор сейчас, когда я вижу, что с ним не все в порядке. Если сейчас он выглядит таким побитым. Имею ли я право мучить его вопросами о том, что для него уже много лет в прошлом?

– От тебя вкусно пахнет, – приветствую я его. От него привычно пахнет мылом «Блейкли». И, повинуясь импульсу, я наклоняюсь к нему и целую его в щеку. Голос из динамиков внезапно затихает, и Ричард удивленно смотрит на меня:

– Доброе утро, Айви.

Он откашливается, и смущенный румянец растекается по его лицу. Ладонью он указывает на свой экран, и только сейчас я замечаю, что он его разделил. На левой стороне отображается электронная таблица Excel, а на правой половине видно изображение. Из офиса. С длинным конференц-столом, кофейными чашками и бисквитами. И дюжина людей в костюмах, которые смотрят на нас так, словно сидят перед телевизором, который только что показал репортаж о беременных подростках. Любопытно, но в то же время вызывает недоумение.

Проклятье .

– Айви, могу я представить тебе совет директоров корпорации Блейкли? – Ричард поворачивается к экрану. – Дамы, господа, это моя дочь Айви.

– Доброе утро, Айви, – раздается из динамиков, как из школьного класса, послушно приветствующего новую учительницу. Сдержанный смех.