Антон Секисов - Песок и золото

«А ведь никто не знает, — подумал я. — что будет со мной в пятьдесят. Вдруг я буду вестись на жирных беззубых толстух. А вдруг меня вообще не будет. Да и в чем-то, наверное, его можно понять. Мать может довести кого угодно. Моего отца же она довела так, что он без вещей ушел из дома».

История переписки Игоря с этой блондинкой насчитывала уже несколько месяцев. Мать говорит, что ночью он всегда возвращался домой. Каждую ночь. Он никогда не выдумывал командировок, хотя мог бы выдумать. Раньше они у него случались.

— Может, они и не спали, — с робостью в голосе предположила мать. Сестра поглядела на нее без всякой жалости.

— Мам, ну чего ты такая наивная? Как будто на это нужно так много времени! Тем более ему... Этому... Я даже не могу называть его отцом. Буду называть его, как называет Антон — Игорем. Дядей Игорем. «Привет, дядя Игорь», — если увижу, так и скажу ему. Хотя с чего бы нам видеться?

— Он написал, что хотел бы с тобой видеться... Ну, иногда, — сказала мать неуверенно и почти с сочувствием.

— В гробу он меня увидит, — сестра огляделась вокруг в ожидании своего пива.

— И где он теперь? — спросил я. Официант принес чайник и пиво. Светлое, со снежно-белой бархатной пенкой, выглядело оно отлично.

— На даче. Он говорит, что дача теперь его. Что он ее забирает.

— Забирает ее, ага, щас, — глаза сестры становились все злее и злее.

— Ну он же ее построил. В этом есть определенная... — я снова говорил что-то не то. Я заткнулся.

— А на чьи деньги? На чьи деньги он строил? А, гад этот? А, нищеброд этот? — мать вдруг ожила. В ее глазах блеснула такая же, как у сестры, стальная ярость.

Мне было нечего возразить. В самом деле, это было не очень благородно со стороны Игоря. Ведь это его вина. Он допустил такую ошибку, после которой должен был тихо, с позором ретироваться в какое-нибудь далеко расположенное укрытие, а вместо этого он нагло вселился на нашу жилплощадь. Нашу. Я думал, что когда-нибудь поселюсь в этом доме. Участок получил в собственность еще мой дед.

— Что делать будем? — спросила сестра. — Есть идеи?

— Надо его проучить, — вздохнула мама.

— Хорошо, давайте его убьем, расчленим, а потом можно его в лесу закопать, к примеру, — предположил я, закуривая.

Мать как-то странно поглядела на меня, словно всерьез взвешивая мои слова или удивляясь, что я курю перед ней. Она знала, что я курю, но я никогда не курил в присутствии мамы.

— Нет, давайте серьезно, — призвала к порядку мать.

— Ну а что? Серьезно. Вот на Кавказе же есть кровная месть. Ты не мужик, что ли? — сказала сестра.

— Кости не так просто разрезать. Придется рубить. У Игоря... в смысле, у нас на даче ведь есть топор? — Я снова попытался свести все к шутке.

— Есть! Есть! — закричала сестра, обрадовавшись. — Только я не хочу его целиком закапывать. Хочу оставить от этой твари какую-то память. Точно! Я отрублю ему палец. Да, указательный палец на правой руке, я его высушу и буду носить с собой как амулет, в кошельке или на цепочке.

Временами сестра очень сильно меня пугала.

Мама снова стала глядеть в телефон, на эту блондинку. Я вдруг подумал, что они, блондинка и Игорь, возможно, трахаются прямо сейчас, на моем раскладном диване. На диване, на котором я спал десять лет. Всю школу.

Мама внимательно посмотрела на меня, положив телефон экраном на стол. Я заметил только сейчас, что она так и не притронулась к чаю.

— Я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Да.

— Только не издевайся надо мной, — мать набрала воздуха в грудь и, помолчав, сказала. — Ты должен поехать и проколоть ему шины.

— Мама, да что с тобой!

— Я знала, что ты начнешь.

— Ну и зачем прокалывать Игорю шины? Какой смысл?.. Да и чем их вообще прокалывают?

— Отверткой. У меня есть.

И она в самом деле достала из кармана куртки отвертку и показала мне. Это была отвертка Игоря, с черно-желтой резиновой очень удобной ручкой. Я одалживал эту отвертку у отчима множество раз. Мне она очень нравилась.

— Мама... — я глубоко вздохнул. Вот всегда с ней так. Всегда цирк какой-то.

— Просто мне нужно. Ты можешь не спрашивать меня, зачем, а сделать это для своей мамы?

— Проколоть шины?

— Да.

Я ткнул сигаретой в пепельницу, отогнал от ее лица дым.

— Одну или все?

— Одной достаточно, — с готовностью сказала мать, явно ожидая такого вопроса.

— Нет, ну какая глупость, — сказала сестра. — Лучше убить его, на самом деле.

— Ладно, я сделаю. Завтра.

— А может, прямо сейчас? Ты ведь не пил и за руль сядешь. И потом, сегодня выходной, — мама заговорила таким рациональным тоном, как будто обсуждала что-нибудь вроде оплаты счетов или банковской операции.