Антон Секисов - Песок и золото

Я задумался.

— Да вы серьезно? Ты правда это обдумываешь? — сестра расплескала пиво, разнервничавшись.

Я взял салфетку и вытер стол. Вечно с ней нужно нянчиться.

Я ехал быстрее обычного, потому что хотел успеть домой до ночи. Был красивый, мучительно красивый закат среди позднеоктябрьской тоскливой слякоти. Мелькали сырые деревья, и я представлял, как в детстве, что это не я несусь мимо деревьев, а это деревья летят мимо меня, торопятся по призыву кого-нибудь вроде лесного царя, или другого подобного существа, имеющего незыблемый авторитет среди них. Я вспоминал страшное, мое любимое стихотворение «Лесной царь», выжимая педаль газа.

И так дальше. А потом эти финальные строки:

Игорь познакомился с мамой в Париже. Мы полетели туда по дешевой путевке, вдвоем. Мне было девять — самый дурацкий возраст. Совершенно нечего вспомнить про себя в девять лет, кроме того, как было тоскливо в этом красивейшем городе на планете. Это был экскурсионный тур — пять дней непрерывных походов по достопримечательностям. У Игоря была такая же путевка, только он был один и все время пил, запершись в номере. Непонятно, как его вообще занесло туда. Игорь был похож на побитого жизнью металлиста — кожаная куртка, редеющие волосы собраны в хвост, выглядел он уже лет на сорок, хотя тогда ему было около тридцати. Своим поведением он развлекал всю группу, питая ее неприязнью, моментально сплотившей коллектив туристов. «Почему он сидит там и пьет? Неужели он не мог остаться пить дома?», — больше всех негодовала мама. Маме нужно было увидеть, напротив, все, каждый закоулочек парка Монсо, каждую точечку на каждой картине Ренуара.

— Ренуар — мой любимый художник, — говорила она.

— Напомни, кто там мой любимый художник, — тыкала она меня в бок за ужином.

— Ренуар, — картавил я.

Париж мне совсем не нравился. В последний день была ночная автобусная экскурсия. Я отказался ехать и решил смотреть футбол в номере. Так получилось, что Игорь в тот вечер был трезв, и ему досталось место в автобусе рядом с мамой.

Через месяц мы уже жили все вместе, еще через год появилась моя сестра. Поначалу общение было трудным. В смысле, я почти не говорил с ним, а он и не пытался очаровать меня и привлечь на свою сторону. Мне было одиноко без отца, и я не понимал, почему они не могут быть вместе.

— Я знаю, что не нравлюсь тебе, — сказал Игорь однажды, когда вез меня на тренировку.

— Нравитесь, — ответил я. Мы так и не перешли на «ты». Думаю, что он один виноват в этом.

А потом я сломал ногу, как раз на даче — упал с крыши. Я даже не понимаю, зачем на нее залез. Игорь повез меня в больницу, но машина тоже сломалась в дороге — всегда так бывает, одно к одному. Была черная зимняя ночь с метелью, и никто даже не притормозил, завидев нас на обочине, все только прибавляли скорость, и Игорь — щуплый, непрочный, годами пьянства надломленный, нес меня на спине, несколько километров. С тех пор наши отношения, казалось, наладились. Потом я повзрослел и скоро съехал от них и стал жить с девушкой. Прочувствовав, каково это, вести быт с женщиной, быть с ней, любить ее каждый день, я проникся к Игорю еще большим сочувствием.

Пока я гнал по шоссе, то не волновался и даже удивлялся своему хладнокровию, а, стоило свернуть на съезд, забилось сердце. Я почувствовал, что вспотел. Отвертка оттягивала карман. Отличная, сияющая отвертка. Я воткну ее в шину и поеду домой. В голове рождалась преступная схема: я решил, что оставлю машину вдалеке, а двести метров пройду пешком, по лесу.

Улица еще была светлой, розовой, а в лесу было уже совсем темно. Зачем-то я прикрыл машину большими еловыми ветками. Эта была уже явная глупость, но я решил не выходить из преступного образа, который будоражил. Я стал пробираться через лес, стараясь не хрустеть, и уже через несколько метров ноги промокли насквозь и со всех сторон оплела паутина. Плюясь, я стал быстрей пробираться, уже не заботясь о том, что громко хрущу. Что-то шуршало поблизости, что-то падало на меня. Лес мне был омерзителен, и я понял только теперь, что нужно было просто пройти по дороге. Да и на машине можно было подъехать поближе.