Антон Секисов - Песок и золото

Когда мы возвращались домой, я срывал с деревьев какие-то красные ягоды, возможно, рябину, а она не разрешала их есть.

— Ты видишь, они все пыльные. И вообще, это волчьи ягоды, от них сразу умрешь. Лучше пойдем гуляш поедим.

— Ты приготовила?

— Не я, а папа, но я тоже умею. Тут ничего сложного, — Олеся немного смутилась. Вообще, когда она была рядом со мной, то часто краснела, снимала очки (она вдруг начала носить очки, из-за чего стала нравиться мне еще чуть меньше), вытирала их, опять надевала. Мочки ушей у нее были пунцовые.

— Ты очень красная, — сказал я. — У тебя температура?

Она покраснела еще больше и отвернулась. Мы долго шли в полном молчании, и я втихаря все же съел пару ягод, уж очень они были вкусными. Я перебрасывал ее портфель с плеча на плечо, и в конце концов просто повез его по асфальту. Он стал казаться мне слишком тяжелым.

— Ты ведь играл в бутылочку, — спросила Олеся, поглядывая на школьный двор. Кажется, там как раз играли в нее подростки из параллельного класса.

— Играл, — немного надменно сказал я, умолчав, что при этом никто не захотел поцеловаться со мной взасос и даже просто в губы.

— Ну и дурак. Умрешь.

— С чего это?

— Это же негигиенично. Слюнявишь там всех подряд. От этого можно гепатит С заработать и умереть.

— Правда?

— Да.

— И от ягод, значит, умереть можно?

— Да.

— Но они же вкусные.

— Ты балбес, — сказала она.

Слово «балбес» не было для меня ругательным — мама так часто называла меня, когда я делал что-то не совсем правильное, но по-своему трогательное, как когда я нарвал ей на день рождения цветов в парке. Но Олеся сказала это особенно зло, и «балбес» прозвучал обидно.

— Хватит возить портфель! — вдруг закричала она. — Отдай, я сама понесу, раз ты ничего не можешь.

Она прибавила шаг, а я не стал догонять ее. После этого мы перестали возвращаться из школы вместе.

Вскоре у меня был день рождения, и никто не поздравил меня, кроме Олеси — она подарила ожерелье из бисера. Причем, как будто специально, оно было с розовыми вкраплениями. Но я все же надел его под рубашку.

— Нам надо встретиться и поговорить, — сказала она.

Голос ее был строгим, но в то же время как будто чуть-чуть игривым, какой мог быть у плохой актрисы, которой велели играть учительницу.

— А что такое? — спросил я, заволновавшись.

Слово «поговорить» я не любил. Я сразу вспомнил, как месяц назад здоровяк из восьмого класса предлагал мне «выйти и поговорить» — а я не понимал, куда и откуда нам выходить, ведь мы были на стадионе — так или иначе, ничем хорошим для меня это не закончилось. Еще мама просила меня зайти к ней и «поговорить», и это всегда касалось моих отметок.

Олеся бросила трубку. Через пять минут позвонила опять.

— Просто подходи к дому через час, и все узнаешь.

— К какому дому? К своему? — стал уточнять я, но она опять повесила трубку.

Я все-таки не решился пойти один, позвонил друзьям и предложил встретиться. Мы пришли на свидание с ней вчетвером. Теперь-то я понимаю, как сильно обидел ее, но она не подала виду. Мы пошли на площадку, и двое моих друзей, Кирилл и Костя, стали кататься на карусели, ужасно скрипя, а другой друг, Олег, стоял рядом и странно хихикал.

— О чем ты хотела поговорить?

— Все это ерунда, — Олеся небрежно взмахнула ручкой. — Давай лучше на карусели кататься.

И мы стали кататься. А потом странный парень Олег, который решил не кататься с нами и остался ждать на скамейке, сказал, что дома у него есть бутылка перцовки. Мы сразу пошли к нему, но выпить ее не смогли. Хотя это была «маленькая», нам пятерым она оказалась не по зубам. Мы сделали по крошечному глотку, а потом, толкаясь локтями, жадно пили воду из крана.

Затем Олег предложил нам сыграть в бутылочку — он развивался быстрее других. В девятнадцать Олег уже женился и стал отцом, а сейчас он, кажется, живет вместе с родителями на даче.

Идея с бутылочкой была не самой удачной, учитывая, что из девочек была только Олеся, но в тот момент она показалась вполне сносной. Она, неожиданно для меня, легко согласилась, и мы стали играть. В итоге все поцеловались с Олесей, и кто-то по нескольку раз, но только не я. Уже не помню, как это получилось, но после бутылочки мы стали играть на раздевание в карты. Олеся не умела играть и потому сразу же проиграла.

— Снимай кофту, — угрюмо сказал Олег.

— Сниму, но только если вы все догола разденетесь, — сказала Олеся. Она посмотрела на меня со всем своим равнодушием. У нее был хитрый план.