Милош Крно - Утренний ветер

Потом настали бурные, тревожные дни. В лавке напротив варили мясо и кормили каких-то чужих мужчин, обвешанных винтовками и автоматами. Один из них, высокий, русый и плечистый, часто по вечерам заходил к ним и разговаривал с Мариенкой на малопонятном ей языке. Она знала только, что и у него где-то далеко-далеко была такая же дочка, но что ее убило немецкой бомбой.

…Шел дождь. На шоссе, которое проходило ниже деревни, раздалась стрельба. Люди высыпали на улицу, о чем-то шептались, и Мариенка плача спрашивала, не видели ли ее маму. Никто ничего не мог ей ответить. Девочка стояла перед домом и смотрела на мужчин, которые уходили в горы. Потом по улице загрохотала телега. Мариенка подошла к ней вместе с женщинами и обмерла от испуга. На телеге лежал с перевязанной головой тот самый высокий, плечистый мужчина, который рассказывал ей, что его дочку убило бомбой.

«Почему мама такая», — ломала себе голову Мариенка. Коларика она выгнала, а с этим охотно разговаривала. Но только бы она сама скорей пришла!

И мама пришла. Она остановилась в кухне перед плитой и из-под свитера вытащила кучу листков. Мариенка спросила ее, что это, но мать нежно погладила ее по голове и не велела никому говорить об этих бумажках.

Потом точно такие же маленькие листочки девочка видела приклеенными на стенах домов.

О долгих зимних вечерах, полных волнения и страха, Мариенка не помнила, но до сих пор стоял у нее перед глазами тот вечер, когда на улице таял снег, а тетя щипала перо на подушку. В кухню вошли трое в мундирах мышиного цвета, Они громко закричали на мать. Один из них стоял в дверях, широко расставив ноги, со злым выражением лица. Двое других долго громыхали сапогами по дому. Когда они вернулись на кухню, то у одного из них в руках была кипа бумаг. Они снова что-то кричали матери. Мариенка прижалась к ней и ничего не видела сквозь слезы. Но вот грубые руки оторвали их друг от друга и вытолкнули мать из кухни. С тех пор Мариенка больше никогда ее не видела. Единственное, что осталось от нее, была фотография да полученная после войны награда — круглая серебряная медаль на голубой ленточке.

Что, если бы сейчас вдруг произошло чудо и появилась мама!

Конечно, она посоветовала бы дочке найти лучшую профессию. В корчме мужчины не привыкли выбирать слова, дымят табачищем, как турки, а иногда еще и дерутся пивными кружками. Трудно здесь молоденькой девушке, которая еще так мало знает жизнь. Действительно, мало, очень мало.

«Неужели Рудо вернулся?» — вздрогнула Мариенка, заслышав тяжелые шаги по асфальту.

Но под окном стоял старый Мацак с фонариком в руке. Видно, он очень торопился: задыхался, ловил ртом воздух и тыльной стороной руки вытирал со лба пот. Он прислонился к окну, и Мариенка увидела его седые волосы.

— Моя девонька, — сказал он. — Дай мне бутылочку. Целый день мы промучились у реки. Хотим согреться.

Мариенка встала. Лицо ее залил румянец.

— Послали мы к тебе Рудо Главача, да ты его, видать, выгнала, — продолжал он. — Этому я не удивляюсь, ведь он брандахлыст. Ей-богу, настоящий брандахлыст.

Мариенке стало досадно: она думала, что Рудо заявился к ней с гуляния, поэтому была с ним так холодна. Она его даже обидела. По лицу девушки пробежала грустная улыбка. Но когда она представила себе Рудо, каким он был развязным и навязчивым, то махнула рукой. Нет, не зря обидела она его.

— Уже закрыто, — сказала она. — Но если вы на славу поработали… Что вам дать?

— Литр сорокаградусной… если есть.

— Все здесь есть, дядюшка Мацак, кроме денег, — озорно стрельнула она глазами и направилась к стойке. Вернулась с бутылью в руке.

— Пожалуйста… Если бы Рудо сказал, что это для вашей компании… — произнесла она тихо, как бы извиняясь, — а он начал ко мне приставать…

Мацак взял бутыль, заплатил деньги и покачал головой:

— Уж погоди… Надеру уши этому сорванцу!

— Что вы, что вы… ради бога, ничего ему не говорите, — запротестовала покрасневшая Мариенка. — Рудо еще подумает, что я насплетничала.

Она поспешно пересчитала деньги и вернула ему три кроны. Мацак положил их на подоконник, но Мариенка всунула ему сдачу в руку.

— Плохо вы обо мне думаете!

— Да это тебе, девонька, как от отца…

Он быстро повернулся и стал уходить. Мариенка заметила, как рядом с ним в темноте неожиданно мелькнула чья-то фигура.

— Ух ты, нечистая сила! — выругался вдруг Мацак. — Чего шляешься здесь, как привидение? Людей только пугаешь! Хорошо еще, что бутылка не выскочила из рук.