Милош Крно - Утренний ветер

— Слава богу, все кончилось, — вздохнул Мацак, пожилой мужчина с широким лбом, смотря при этом на кусок поджаренного над костром сала. С сала капал жир, и он подставил под него большой ломоть белого хлеба.

Мацак предложил Рудо угоститься.

— Ну, ладно, давайте, — буркнул тот.

Мацак отрезал ему кусок сала и хлеба, вытер жир с подбородка и сказал:

— Непутевый-непутевый, а сегодня, ей-богу, ты поработал неплохо.

— При чем тут непутевый? — пожал плечами Рудо и, проглотив кусок, сжал зубы от злости: «Зачем я только взял сало?»

Пламя сникло, как гребешок у старого петуха, но тут вовремя подоспел Валко с охапкой щепы. Костер затрещал, задымился, и лица людей вновь осветили белые и красные языки пламени.

— Сегодня будет еще какая-нибудь работа? — тихо спросил Валко и присел на доску рядом с Мишо Бакошем.

Никто не отозвался. Мишо Бакош, высокий, костлявый пятидесятилетний мужчина, полез в карман за бутылкой. Бутылка сверкнула у него в руках, и отблеск от нее осветил на секунду лицо Бакоша. Валко заметил, как в иронической улыбке скривились его губы.

— Кто работал, тот пусть пьет, — сказал Бакош и протянул первому бутылку Валко.

Окружающие загоготали, но Валко ничего не понял. Он заморгал глазами, глотнул и передал бутылку соседу. Та переходила из рук в руки и пустая вернулась к Валко.

— Судя по глотку, ты самый лучший среди нас работник, — поддал ему Бакош локтем в бок, а Мацак проворчал:

— Именно так. Ей-богу, самый лучший…

Когда смех затих, Бакош вытянул перед собой ноги и не без гордости произнес:

— Да, это была чертовская работка! Зато теперь река нам не страшна.

Пламя костра отражалось в его веселых глазах и освещало усталые, но довольные лица сидевших кружком молчаливых мужчин. И как не быть довольными: они оказались победителями в поединке с рекой.

— Хороша сливовичка, — признался Мацак, — хороша, да мало.

— Корчма, слава богу, не на луне, — отозвался сын Бакоша, Штефан. — Да и на луну уже летают ракеты.

— Надо бы отметить как следует такое дело, — предложил Мишо Бакош. — Но сейчас уже все закрыто.

Он повернулся к длинному ряду тополей, в конце которого одиноко светилось окно.

— Еще не ушла Мариенка, — добавил он, — но она нам уже ничего не даст. Поздно.

— Попробуем, — сказал Мацак, — давайте сложимся.

Мужчины стали вывертывать карманы, открывали потертые кошельки, хотя все сходились на том, что у Мариенки теперь не получишь ни бутылки.

Рудо вдруг оживился. Он встал, подтянул ремень на три дырочки, расправил плечи.

— Давайте деньги, я принесу.

— Не воображай, от нее водки не получишь.

— Как бы не так! — Рудо пригладил себе волосы. — Я ей разок подморгну и принесу не только бутылку, но и ее.

Бакош растерянно развел руками:

— Раз так, дайте ему. Только из этого, попомните, ничего не выйдет.

Рудо взял деньги и побежал к дороге. Он им покажет, как смеяться над ним! Вот и тополя, что стоят словно стражи перед корчмой. Вот и сама корчма.

Через минуту он нажал на ручку двери, но дверь была заперта. Он заглянул в освещенное окошко и увидел Мариенку, читающую книгу. Тогда Рудо с затаенным дыханием постучал по стеклу. Белокурая Мариенка вздрогнула, потом встала и подошла к окну.

— Откройте, Мариенка, мне кое-что нужно, — крикнул он.

Девушка приоткрыла окно:

— Уже закрыто.

— Это я вижу. Мне можно. Ведь мы скоро поженимся.

— Это как так?

— Ведь вы еще не замужем, мой ангел?

Рудо протянул к ней руку, но Мариенка отскочила. Он остановился в нерешительности. Потом приподнялся, придерживаясь за раму, и уселся на подоконник.

— Не мучайте меня, — продолжал он. — Кровь с молоком, а такая боязливая. Нельзя так, милочка.

— Идите домой, — грубо ответила она из-за стойки. — Мне не нужны бабники.

— Но ведь я говорю совершенно серьезно… Ох, как бы я вас приласкал, моя королева!

— Видала я таких быстрых, — засмеялась она звонко и потом строго приказала:

— Уходите! Прошу вас. Честное слово, иначе я оболью вас водой.

Рудо сжал зубы и обиженно опустил глаза. У него уже вертелось на языке крепкое деревенское выражение, но он вовремя сообразил, что тогда безвозвратно потеряет надежду получить сегодня бутылку.

— Раз уж вы такая строгая, то продайте мне хоть бутылку водки, — пробормотал он. — Стойку вам за это вымою, не пожалеете. Могу и по руке погадать.

Но и эти слова не произвели должного впечатления на неприступную Мариенку. Стоя к нему спиной, она расставляла в буфете чистые бокалы и кружки, а когда Рудо стал настаивать, подошла ближе и с горькой усмешкой сказала: