Андрей Дмитриев - Этот берег

Я сел. Она сказала:

— Вы очень можете помочь. И вы поможете, я знаю… Вы допивайте чай спокойно, потом мы с вами уберем со стола… И поедем.

— Куда? — не понял я.

— Не все ли вам равно? Но вы поедете со мной.

— Простите, Варя; я хотел спросить: зачем?

— Затем, что вы вернетесь и расскажете, — да, все как есть передадите Авелю.

— Немного странная история, — заметил я. — И непонятно, что на это скажет Авель.

— Авель ничего не скажет, он согласен, — спокойно ответила Варвара. — Это его идея, — она подумала секунду и сочла нужным уточнить: — Отчасти. Невдалеке раздался сильный глухой удар по мятому мячу; я не увидел, кто ударил по нему, Авель или же Татьяна, и успел лишь разглядеть, как мяч взмыл над поляной и, пролетев над нею по дуге, шлепнулся точно на кружку с моим чаем, разбрызгав его по столу и по моей футболке. С азартным лаем ко мне подбежала Герта, надеясь завладеть мячом. Татьяна не двинулась с места и осталась ждать на середине поляны, когда ей этот мяч вернут… К столу подошел Авель, ухватил мяч двумя пальцами и сказал с оскорбительной вежливостью:

— Простите за вторжение… и еще раз простите… Вечно я вторгнусь, куда не звали, — он отвернулся и, глядя вдаль, деловито спросил: — Что, договорились обо всем? Ты едешь? — обратился он ко мне. — Вот и славно. Я, ты понимаешь, не унижусь до того, чтобы выспрашивать ее, куда и к кому она опять едет. Но я хотел бы знать зачем. Да, для чего? Что ее влечет такое, чего она найти не может здесь и находит только где-то?

Варвара встала из-за стола и, не сказав ни слова, пошла в сторону гаражей… Авель повернулся к нам спиной и с криком «Держи!» изо всех сил бросил мяч на середину поляны. Пока мяч летел, Герта догнала его и поймала в прыжке, едва не сбив Татьяну с ног.

Открытый желтый джип Варвары мчался в сторону Киева. Варвара недовольно поглядывала на часы. Теплый ветер бил в лицо и пел в ушах. Кабы не он, я бы уснул. Тем более что не хотелось бодрствовать с мыслью о навязанной мне непонятной роли… Не заезжая в город, мы свернули на запад, на трассу М-06: она тянется с востока, через Киев, Львов и сквозь Европу до Парижа, где и обрывается, если верить картам, которые я иногда люблю разглядывать.

— Мы в Париж? — спросил я у Варвары.

— Так себе шутка, — ответила она. — Нет, мы не в Париж. Даже не в Вену… Нам нужен Житомир, и мы должны спешить.

— Куда? — пытался я шутить. — Житомир тыщу лет стоит на одном месте, да и сегодня никуда не денется.

— Еще и человек стоит на трассе, — ответила Варвара, — ждет, чтобы мы его подобрали. Мне не хотелось бы его нервировать.

Мне было любопытно взглянуть на человека, который терпеливо ждет Варвару у дороги, но вместе с тем я чувствовал заранее: мне будет неприятно его видеть… Встречный воздух с запада дохнул в лицо сгоревшей соляркой и снова стал свеж; потом опять лицо обдало дымом дизеля — и вновь воздух очистился… Далеко впереди, у дорожной развязки, на разделительной полосе был виден бело-синий автомобиль полиции и рядом с ним — военный бурый внедорожник. Сотрудник полиции жезлом приглашал машины, шедшие по нашей полосе на запад, прижаться к отбойнику обочины — и они останавливались, выстраиваясь в колонну по одной. Вскоре встали и мы. Варвара откинулась на подголовник и выругалась…

Встречные полосы трассы долго были тревожно пусты. Потом откуда-то издалека донесся тяжкий рев моторов; он нарастал, накатывался; не прошло и пяти минут, как нам навстречу двинулись один за другим, соблюдая меж собой большую дистанцию, огромные тягачи. На их открытых платформах стояли бронемашины, и гусеничные, и на колесах, укрытые сверху брезентом и не укрытые… Гром моторов, пока тягачи шли и шли нам навстречу, и мимо нас, на восток, оглушал, накрывая меня с головой, — потом мимо прошел последний, груженный броней, тягач; звуки моторов скоро стихли вдали за спиной, и все вокруг стихло; военный внедорожник сорвался с места и по пустой встречной полосе понесся тягачам вслед; полицейский взмахом жезла разрешил всем продолжить путь; вереница машин, застоявшихся у отбойника, тронулась с места, понемногу и мы набрали скорость… Воздух трассы обрел прежнюю свежесть; Варвара, глянув на часы, повеселела и больше не глядела на часы. Нас обгоняли слишком уж нетерпеливые, мы обгоняли слишком медленных, — внезапно те, что обогнали нас, замедлились, и вот уже никто никого не обгонял. Варвара хмурилась, поток машин впереди нас слипся в тянучку , дальше тянучка сбилась в пробку, и мы стояли в ней, трогаясь с места раз в десять минут — чтобы уже через минуту снова встать минут на десять… Варвара убито молчала, я придумывал шутку, подходящую случаю, чтобы ее развеселить, — но вовремя сообразил, что лучше мне ее совсем не трогать…