Андрей Дмитриев - Этот берег

— Я понимаю. Да, я понимаю, — сказал человек в комбинезоне. — Сессна — китайская, подержанная… Тебе бы лучше пайпер , даже и не новый, понимаю… Но пайпер — ты уж извини. Я пайпер, извини, не потяну…

— Жаль. И ты извини, — ответил я и пошел прочь.

— Послушай, а ты точно не Скляр? — задержал меня человек в комбинезоне.

— Точно, — ответил я.

— Ладно, как хочешь, — согласился он. — По телефону голос был похож, но ты как хочешь.

Он отвернулся и скрылся в полутьме ангара, за остовом полуразобранного аэроплана…

Шум моторов в небе поутих. Парад был завершен. Последние самолеты один за другим заходили на посадку и, пробежав по голому грунту взлетной полосы, выстраивались в ряд на свободном от автомобилей краю аэродрома…

— Вот он где! — услышал я голос Варвары. — Я уже думала объявить вас в розыск. Что ж, идем.

Я последовал за ней. Скоро мы оказались возле приземлившихся самолетов. Их даже можно было потрогать руками. Пилоты, кучками собравшись возле них, шумно здоровались с Варварой; она им отвечала, не задерживаясь; я шел с ней рядом, стараясь от нее не отставать, и помимо воли думал, кому из этих всех пилотов Варвара могла бы отдать предпочтение… Немного в стороне от прочих самолетов, ближе к выезду с поля в сторону дач, одиноко стоял совсем маленький, как будто снятый с детской карусели самолетик, похожий на жука-хруща с растопыренными крыльями. Возле него нас ждал Анатолий. Он влез в кабину, переместился в ней на левое сиденье и крикнул:

— Забирайся; чего ты ждешь?

Я оглянулся на Варвару. Она, легонько подтолкнув меня, дала понять, что Анатолий обращается ко мне. С волнением, которого не испытывал со времен детских каруселей, я послушно забрался в кабину, сел рядом с Анатолием, по его требованию закрыл дверцу и пристегнулся.

Передо мной, почти между моих коленей, торчала ручка управления. Точно такая же торчала перед коленями Анатолия. Я догадался: он инструктор, и в подтверждение моей догадки Анатолий принялся меня учить:

— Перед собой ты видишь ручку управления. Можешь потянуть ее на себя, но не резко.

Я послушно взялся за нее и потянул…

— Считай, что ты направил самолет вверх, чтобы набрать высоту… Теперь — от себя, вперед, не резко.

Я плавно толкнул ручку…

— Ты направил его вниз, — пояснил мне Анатолий… — Высоту он набирает медленно, тяжеловато, будто в гору, — а вниз скользит легко и быстро, как с горы.

— Гравитация, — заметил я на всякий случай.

— Вот именно, — ответил Анатолий.

Он предложил нащупать на полу подошвами две параллельные педали подо мной и объяснил мне, как в полете, действуя синхронно ручкой и левой педалью, поворачивать налево; как, сдвигая ручку плавно вправо и одновременно с той же плавностью давя на правую педаль, поворачивать направо, — и мне казалось все отчетливей, что я впадаю в детство, то есть как будто бы рулю и как будто управляю самолетом в воображаемом полете… В воображаемом полете я становился сам себе смешон, — и я снял с педалей ноги, оставил ручку управления в покое и отстегнул ремень безопасности…

— Это еще что? — прикрикнул Анатолий. — А ну-ка пристегнись.

Я подчинился, недоумевая, чем я его обидел…

— Надень наушники, — велел он мне и сам надел наушники.

Я снова подчинился и в наушниках услышал его голос, обращенный не ко мне:

— Башня, то Толя. Готов взлететь; прошу добро.

Кто-то ответил:

— Разрешаю. Веселого полета.

Анатолий запустил мотор. Я увидел, как пропеллер ожил и, вращаясь, стал невидимым, превратился в прозрачную, как вода, поющую радугу… Я запоздало испугался и спросил:

— Мы разве полетим?..

Самолет уже разбегался по грунту, больно подпрыгивая подо мной на кочках, и Анатолий мне не стал отвечать. Он прибавил газу, мотор взвыл, и мы взлетели. Я в ужасе уперся левой рукой в приборную доску, правой — в переборку над головой…

— Видишь прибор? — услышал я в наушниках. Анатолий ткнул пальцем в одно из подобий циферблата на приборной доске. — Другие тебе пока ни к чему, о них пока забудь, а без этого — никак. Гляди внимательно и запоминай. Если эта черточка сливается вот с этой рисочкой — это значит, мы летим ровно, параллельно земле. Сейчас черточка вверху рисочки и продолжает ползти вверх, но вровень с рисочкой, потому что мы продолжаем набирать высоту… А если бы она опускалась внизу рисочки — это бы значило, что мы снижаемся… Дальше все просто: черточка кренится вправо… вот, смотри…