Рэйчел Бинленд - Флоренс Адлер плавает вечно [litres]

– Я забыла! – прошептала она.

К моменту, когда Джозеф и Эстер согласно кивнули, Стюарт взял Анну за руку и повел ее вниз по Вирджиния-авеню, в сторону Набережной. Анна едва могла дышать.

– Куда мы идем? – спросила она.

Стюарт засмеялся.

– Понятия не имею. Куда-то, где сможем поговорить.

Они прошли полквартала, и Стюарт увлек Анну в альков закрытого на ночь магазина по ремонту обуви.

– Пойдет, – сказал он. – Мне просто надо все тебе выложить.

Он достал листок бумаги из кармана пиджака и вложил его в руку Анны.

– Что это?

– Это чек.

Анна перевернула его и начала изучать.

– После обеда я пошел в банк и открыл траст на имя твоих родителей.

– Траст?

– На нем пять тысяч долларов. Они принадлежат им. Я не смогу ничего с этими деньгами сделать даже при большом желании.

Анна не понимала, о чем он говорит. Ничего – ни чек со всеми его нулями, и уж тем более слова, вылетающие из его рта, – не имело никакого смысла.

– Что?

– Для иммиграционных виз твоих родителей, – сказал Стюарт. – Ты сказала, что им надо подтвердить возможность содержать себя. С этими деньгами и средствами, которые Джозеф уже положил на другой счет, они докажут это с легкостью.

– Ты можешь никогда не получить эти деньги обратно.

– Это не страшно, – сказал он. – Совсем не страшно. Я только надеюсь, что их хватит.

– Я не знаю, что сказать.

– Я не хочу, чтобы ты для визы выходила замуж за кого-либо, включая меня.

– Ох, – сказала Анна. Ее окатило стыдом. Как она могла настолько превратно истолковать его поведение? На пляже она так храбро расписывала свои сложности и убедила себя, что он может хотеть жениться на ней. Как же наивна она была.

– Анна? Ты в порядке?

Она была уверена, что выглядит пораженной, но попыталась найти слова, чтобы успокоить его. Мимо в сторону Набережной проехал водитель кресла на колесиках, выкрикивая: «Прокатись за пять центов!», и Стюарт отвлекся на источник шума. Анна попыталась взять себя в руки, но не смогла. Неужели у ее родителей действительно появился шанс попасть в Штаты?

– Деньги принадлежат им вне зависимости от твоего решения.

– Решения?

– Насчет меня.

Анна подняла на него глаза впервые с тех пор, как он упомянул деньги. Его взгляд был твердым и уверенным.

– Тебя?

– Я подумал, что обсуждение брака нам стоит проводить отдельно.

– Мы обсуждаем брак? – спросила она, не зная, смеяться или плакать.

– Я бы очень хотел этого.

Улыбка медленно расцвела на лице Анны.

– Прежде чем ты скажешь что-либо, есть кое-что, что я хотел сделать все лето… – Одной рукой Стюарт обнял Анну за талию, а другой коснулся мягкой кожи ее шеи. Ее дыхание перехватило в горле. Он пробежался пальцами под ее подбородком и медленно направил ее лицо к своему. Анна знала, что должна закрыть глаза, но не могла. Его теплый поцелуй на вкус был как лучшие воспоминания лета – бассейн в «Ковингтоне», соленый воздух, загорелая кожа и ириски с морской водой. Она утонула в нем, и ее глаза закрылись.

– Сердце Гусси будет разбито, – прошептала Анна, когда Стюарт отодвинулся, чтобы взглянуть на нее.

– Неправда, – возразил он со смешком. – Я попросил ее благословения.

– И она дала его?

– Дала, – подтвердил он, снова притягивая ее к себе. – Она сказала, что если я не хочу жениться на ней, ты будешь лучшим выбором.

Запах варящегося на кухне кофе разбудил Анну. За окном солнце, еще не видимое в небе, окрасило ночь сиренево-синим. Она посмотрела на часы на прикроватном столике. Пять утра. Рановато даже для Эстер.

Анна несколько минут лежала в постели, вслушиваясь в привычные звуки утра Эстер – открывающиеся и закрывающиеся двери ящиков, тихий звон доставаемой из сушилки посуды. Этим утром все звучало громче обычного, будто Эстер знала, как мало Анна спала, и пыталась ее разбудить. В итоге Анна перестала делать вид, что спит, завернулась в халат и пошла на кухню.

– Доброе утро, – сказала Эстер, едва Анна переступила порог. – Надеюсь, я тебя не разбудила.

– Нет, совсем нет, – сказала Анна, пряча улыбку.

– Кофе?

– Да, пожалуйста. – Анна села за кухонный стол, затянула пояс халата и приготовилась к неизбежному допросу.

Эстер налила кофе в кружку и поставила ее перед Анной как жертву перед алтарем.

– Ты поздно вернулась вчера, – сказала она.

Анна взяла сахарницу, уже выставленную на стол, и положила две с горкой ложки сахара в чашку. Затем она налила достаточно сливок, чтобы кофе приобрел глубокий карамельный цвет. Такого рода разговор невозможно было начать издалека. Требовалось просто выложить все напрямую.