Рэйчел Бинленд - Флоренс Адлер плавает вечно [litres]

– Гусь, обними и поцелуй бабушку и дедушку, – сказала Анна. – Ты увидишься с ними утром.

– Миссис Адлер? – позвал низкий голос с другой стороны приемного покоя. – Мистер Адлер?

Доктор Фанни спускался по лестнице в приемный покой.

Эстер и Джозеф встали поприветствовать его, и Анна взглянула на Стюарта, которому, казалось, было так же интересно услышать его заявление.

– У вас внучка.

Эстер покачнулась, и Анна на мгновение испугалась, что она упадет. Но Джозеф был рядом, и он поддержал ее.

– Все в порядке? – спросила она тихим голосом.

– Даже лучше, – сказал доктор Розенталь. – Все просто прекрасно.

Нижняя губа Эстер задрожала, и женщина рухнула на стул.

– Она в порядке? И ребенок тоже?

– Да, в полном порядке.

На глаза Анны набежали слезы, когда Эстер всхлипнула вместо ответа. Будто с этими новостями она наконец позволила себе ощутить полную тяжесть своего горя. Джозеф низко наклонился, схватил руку жены и поцеловал ее, роняя слезы на складки ее кожи.

– Бубала, ты все сделала, – прошептал он. Она спрятала лицо в его плечо. Эстер потеряла этим летом одну дочь, но не потеряет вторую.

Гусси обвила руками руку Анны.

– Это девочка?

Анна посмотрела Гусси прямо в глаза.

– У тебя есть сестра.

– Она назвала ее Руби, – тихо добавил доктор.

Слышала ли это Эстер за собственными рыданиями? Анна слышала, и от незнакомого имени у нее сжалось сердце.

В обычных обстоятельствах Фанни назвала бы дочь в честь Флоренс. Так поступали евреи. Они называли детей в честь мертвых, не живых.

Эстер подняла голову с плеча Джозефа.

– Руби, – тихо повторила она.

То, что она будет звать внучку Руби, а не Флоренс, станет своего рода искуплением, напоминанием, что ее жизнь началась со лжи.

– Это красивое имя, – сказала Анна для успокоения Эстер.

Когда они вышли из больницы, небо над Атлантик-Сити уже стало бархатисто-синим, с краями, словно обожженными сиянием аттракционов и шатров Набережной. Они двинулись в сторону квартиры, и если кто-то и удивился, что Стюарт прошагал полдюжины кварталов в противоположную своему дому сторону, чтобы проводить их, никто ничего не сказал. Даже Эстер.

Эстер будто плыла. Почему бы и нет? Ее план сработал. Фанни была в безопасности. Ребенок родился здоровым. Эстер держала Гусси за одну руку, а Джозеф – за другую. Шагая вместе по Атлантик-авеню, они приподнимали внучку в воздух. Если кто-то из них и думал о завтрашнем дне – о неизбежном разговоре, – Анна этого не замечала. Гусси казалась необычайно радостной.

Хоть Анна и была невероятно рада появлению Руби на свет, она напоминала себе, что рождение ребенка ничего не меняло для нее. Фанни скорее всего будет восстанавливаться в больнице еще около недели. Когда Фанни отпустят и Гусси вернется к ней, Джозеф и Эстер поедут в свой дом на Атлантик-авеню, а Анна останется жить в гостевом доме в Трентоне. С родителями ее будет разделять целый океан, но появится слабая надежда когда-нибудь снова увидеть Стюарта. Она сомневалась, что Адлеры пригласят ее провести с ними следующее лето – Эстер ляжет костьми, – и не знала, будет ли Гусси скучать по ней.

Анна кинула быстрый взгляд на Стюарта. Когда кончится лето, вернется ли он тренировать «Амбассадор»? Наверное. Будет ли он вспоминать о ней, когда она уедет в колледж? Вряд ли долго. Ей очень хотелось провести с ним последний урок, только вдвоем в чистой голубой воде бассейна в «Ковингтоне». Она хотела поблагодарить его за помощь в поисках Гусси и извиниться за прямоту признания на пляже. Решать ее проблемы не было его обязанностью. Он и так оказался невероятно добр.

Когда они приблизились к квартире, Джозеф достал из кармана ключи.

– Анна, могу я поговорить с тобой минутку? – спросил Стюарт, когда Джозеф начал поворачивать ключ в замке. Анна повернулась посмотреть на него и кивнула так незаметно, что была уверена сама – он не мог этого видеть.

– Мистер и миссис Адлер, – сказал он, не отрывая глаз от ее лица, – не позволите мне одолжить Анну? Я верну ее очень скоро.

Анне было слишком стыдно встречаться глазами с Джозефом или Эстер. Что они подумают? Вместо этого она опустила взгляд на лицо Гусси, которое сияло, как знак Шервин-Уильямс на пирсе Миллиона Долларов. «ПОКРОЙТЕ ЗЕМЛЮ», приказывал он яркими лампами. Анна всегда думала, что это хорошее сообщение. Гусси захлопала в ладоши, пока Стюарт не провел рукой по горлу, и она не остановилась.