Михаил Гиголашвили - Кока

После их ухода Кока пару раз мазанул по стене и пошёл в дом попить водички. И наткнулся на бар, полный разных бутылок! Приложился к одной, к другой, к третьей… Красить стало куда приятнее. Пёс смотрел на него из-за решётки с мудрым интересом, наклоняя кудлатую башку. Орал магнитофон на кухне.

Кока прогуливался к бару и обратно несколько раз. Мазки по стене становились всё замысловатее и круче, а настроение всё благодушнее. Наконец после очередного вояжа благодушие подсказало, что самое время погладить такую добрую собачину. Потянулся через прутья, пёс сразу и цапнул его за руку. Кока дёрнулся, задел ведро с краской – краска, выплеснувшись на только что уложенную дорожку, залила её ядовито-синим слоем.

Пес взбешённо лаял. Из ранки сочилась кровь. Краска пахла ацетоном. Зловещее синее пятно растекалось по свежемощёному двору.

Кока бросился в дом, облил руку водкой, кое-как замотал полотенцем и припустил прочь.

Больше он с теми поляками не встречался и прятался от них, когда те звонили и грозили матери, что потребуют через суд деньги за учинённое бесстыдство, добавляя:

– Wszyscy radziecki – bydło, złodzieje i kłamcy [93] Все советские – быдло, воры и лжецы (пол.). .

На что мать фыркала:

– А вы кто? Змеи! Не звоните больше сюда, не то вызову полицию! – и кидала трубку, не слушая шипения поляков.

Ёп и Лудо ходили по дворику, граблями и веником сгребая листья в кучу. Кошка Кесси вертелась под ногами, громко мурлыча, – ей нравилась общая суматоха. Из дверей Ёпиного домика слышались фуги Баха.

– Решили сухие листья сжечь. Погулял? – спросил Лудо.

– Так, прошёлся. Давайте я тоже помогу! – Полный решимости, Кока снял куртку, но обнаружилось, что работы мало – собранные в кучу листья уже лежат возле калитки, Ёп дометал последние жёлтые овалы палой листвы, приговаривая себе в плечо (куда был прикручен микрофончик):

– Листья должны быть зелены и сочны, как девушки, а не жёлты и измяты, как старухи…

Кока поднял несколько листиков, но нагибаться было трудно, а грабли Ёп не давал, шаркая ими особо яростно под ёлкой, где он разводил червей для рыбалки, пока так ещё и не состоявшейся:

– Землю надо взрыхлить, тогда червь будет жирен и вкусен… Ничего, скоро, скоро наступит всемирная засуха и сгорят посевы! Затем передохнут травоядные, а за ними – все остальные! Мы червей будет есть и радоваться, что хоть какой-то протеин поступает в организм!

Лудо откликнулся:

– Или на человечину перейдём. Начнём импортировать её из Африки по дешёвке, в замороженном виде. У них там перенаселение, переизбыток биомассы. Царьки и князьки точно займутся этим бизнесом. Они и так друг друга привыкли жрать. Вот, говорили по радио, нигерийцы всех пигмеев переловили и съели!.. Танатофилы! От человека всего можно ожидать! Вот скажи на милость, зачем убитому Цицерону отрубили правую руку и голову, да ещё втыкали булавки в мёртвый язык?

– А чтоб лишнее не болтал. А то слишком много, видно, наговорил неприятностей, – вступил Кока, садясь рядом с Лудо на пенёк. – Не пора ли нам по рыбке ударить? Не по той, что Ёп никак выловить не может, а по той, что изжарена лежит на лотке и нас дожидается? – Он отправил на стол пятидесятигульденовую. – Если кто-нибудь съездит…

Ёп проворно схватил купюру:

– Я мигом. И пару джоинтов захвачу!

– Само собой. Только не привози эту страшную овощную водку, что капустой и мочой воняет! – напутствовал его Кока.

Всё ещё чувствуя неловкость за приход Сатаны и за те неудобства, которые он, Кока, причинил тихой обители психов, робко спросил, нельзя ли позвонить матери.

Но Лудо был милостив.

Кока пробрался к нему в прихожую, набрал номер. Мама Этери ответила. После объяснений, где он и что собирается делать (а именно – отдохнуть недели три в Германии, чтобы бросить там все глупости), Кока попросил выслать ему немного денег по Western Union :

– Там не надо иметь счёта, можно брать по коду, без паспорта…

Мама Этери знала про историю с потерей паспорта и происками Интерпола. Немного подумав и повздыхав, пообещала прислать денег с зарплаты, – но как он живёт без паспорта? Может, выслать ему паспорт до востребования ценной бандеролью? Сошлись на том, что Кока, как только приедет в Германию, даст о себе знать.

Кока спросил, как Мея-бэбо. Мать ответила, что всё в порядке, бабушка с подругой уехали отдыхать в Боржоми, где у подруги осталась квартирка от покойного мужа.