Михаил Гиголашвили - Кока

– Вчера ночью, когда шёл к тебе, лёг на ночлег, вдруг утром чувствую – нет руки! От испуга, что ли. Я плохой сон видел. Эх! На старости лет наказал Господь! Да теперь уж всё равно…

– Ты веришь в Господа?

– Конечно! – просто ответил Иуда, дожёвывая кусок сыра. – Как же иначе жить? И кто всё это сотворил? Мир, небо, звёзды? – повёл рукой вокруг.

– А как ты веришь? – не отставал Лука.

– Просто верю, и всё! – Иуда аккуратно собрал крошки, закинул их в рот. – Верю, чтобы понимать. Горы, земля, люди, звери. Откуда всё это? Кто создал? Солнце откуда? Луна? От Господа. Он Отец всего!

Лука тихо спросил:

– А сын Господа кто?.. Иешуа?

Иуда вдруг напрягся, твёрдо потряс головой.

– Нет. Иешуа – человек. Я видел, как он ел, пил, ходил в отхожее место, как смотрел на красивых девушек. Он человек, лекарь душ человеческих…

– Какой же силой он исцелял?

– Ему была дана такая сила… – буркнул уклончиво, утирая внезапные слёзы.

“Зачем он пришёл? Что ему надо?” – впервые мелькнула мысль. Лука отогнал её как неправедную, но она не отступала, внедрилась в душу.

С утра шёл нудный дождь, нечастый в этих местах. Лука кое-как разжёг очаг, заварил цветочный чай, кинул псу остатки хлеба и сыра, разбудил Иуду и подал ему кружку с горячим питьём. Тот со сна неловко принял её одной рукой и пролил бы на себя кипяток, если бы Лука не удержал кружку.

– Я ночью плохо спал, – виновато пробормотал Иуда и вдруг спросил: – А где жена твоя? Я ей подарок принёс! – И вытащил из мешка кольцо с зелёным камнем.

– Пропала, нет её, – кратко отозвался Лука.

Иуда запнулся:

– А… Как это?

– Так. Исчезла. Ушла и не вернулась, – отрезал Лука, надел на мизинец золотой кружочек с зелёным камнем. – Откуда? Красивое!

Иуда осторожно взялся за кружку, отпил глоток.

– Носи на память. Дала одна женщина в Египте год назад.

– Как ты попал туда?

Старик поморщился.

– Эх, недобрым путём попал я туда… Тогда по всей Иудее свирепствовали римляне, я бежал от них, добрался до Нила, но там напился больной воды и чуть не умер: тело горело, сохло, кожа стала шершава, блевота и нечистоты непрестанно извергались… Рыбаки принесли меня в село, где местная лекарка вы́ходила меня. Она и подарила мне это кольцо. Возьми его, это смарагд. В Египте я видел много чудес. Главоносцы снимали свои головы, держали их в руках, и эти головы говорили! Святая слепая носила на подносе свои глаза и видела этими глазами! Врачи лечили от всех болезней! – И добавил застенчиво: – Я сам научился там немного врачевать. Вот если у тебя будет болеть внутри, найди кокон гусеницы, обвяжи земляными червями, брось в горшок и вари, добавляя туда лягушачью икру…

Лука, подавив улыбку, пообещал:

– Так и сделаю. Только у меня ничего не болит. Я крепкий здоровьем.

– Ты счастливый… А я весь больной!.. – Иуда начал по-стариковски перечислять свои болезни. Потом пожаловался: – Меня даже убить хотели! Лесник. По дороге сюда.

Лука удивился:

– Убить? Лесник? Такой заросший, в бороде? А второй помоложе? Нет, это хорошие люди. Они носят мне еду и часто не берут денег, хотя сами бедны.

Иуда недоверчиво поджал губы.

– Хорошие? Может, и так, но я еле ушёл от них. Да это не новость! С малых лет звали клеймёным, гнали: “Прочь, сатана!” – кидали камнями, пуляли из рогаток… Я с детства надломлен, расшит на две части: одна любит людей, другая ненавидит… Милосердие имеет границы, а жестокость и зло безграничны… За людьми тянется невидимый хвост их поступков, за добрыми – благое, за грешниками – всякая дрянь. А я вижу эти хвосты! И я устал от этого!.. Но один человек любил меня. Помнишь, в нашем селе у околицы жил лекарь Аминадав? Вот он. Разные фокусы показывал: сажал себе на руку пиявок и заставлял их до тех пор сосать кровь, пока они не лопались, и говорил нам: “Так будет с каждым, кто пьёт человеческую кровь!”

– Я тоже ходил к нему. Мы выжигали по дереву… – вставил Лука.

– Да, да, он любил это – через стекло, лучом, выжигать на дощечках… – улыбнулся старик. – А брата моего Иакова помнишь?

– Нет, – признался Лука. – Он старше меня, как и ты.

Иуда усмехнулся и с некоторой гордостью сказал:

– Мы с Иешуа родились в один год! А Иаков с детства всегда молчал. Был застенчив, но раз ночью стал кричать так, что наша бабка чуть не умерла от страха. А наутро, никому ничего не сказав, ушёл из дома к Иешуа… А потом и меня забрал с собой. Тогда все были в сборе… Молодые, мы весёлой шайкой бродили по Галилее, ничего не делали, грелись на солнце, слушали Иешуа и уличных музыкантов, иногда мелкой подсобной работой зарабатывали пару ассариев на еду. А если денег не было совсем, то Иешуа всегда находил выход…