Михаил Гиголашвили - Кока

Вот оно что!.. Кому не известно, что княжеский род Тархан-Моурави (бабушка говорила по старинке “Тархан-Моуравовы”) – уважаемый и древний род, ведёт своё начало от Георгия Саакадзе, великого Моурави, а само слово “тархан” означает “тот, кто никому не должен, кто от всего свободен”. Что ж, хан Тархан достоинства рода не роняет – он успешный повелитель в своём царстве, а в уме, такте, вежливости, воспитании и умении управлять людьми ему явно не откажешь!

Утомлённый за день, Кока не мог заснуть, ворочался. Мысли шли на попятную, мягко въезжали в счастливое время, вроде эпопеи ежегодной поездки на лето в деревню… О, счастливое, но не такое простое дело!

…Летом семья Коки (когда родители ещё жили вместе) обязательно на июль-август, в Тбилиси невыносимо жаркие, до плавленого асфальта и увязающих в нём дамских каблучков, выезжала в деревню Квишхеты, недалеко от Сурами, куда брать с собой надо было всё в буквальном смысле: крестьяне сдавали пустую комнату с тремя сетчатыми панцирными кроватями, грубым столом и четырьмя массивными стульями, даже без рукомойника, который тоже надо тащить с собой, вместе с кастрюлями и чанами для сбора воды.

Для перевозки нанимался грузовик, куда все (включая дворовых детей) начинали сносить из Кокиной квартиры постельное бельё, матрасы, одеяла, керосинку и бидоны с керосином, электроплитку, керосиновую лампу, свечи, фонарики, батарейки, множество тазов, кружек, кастрюль, сковородок, чайник, джезву, кофемолку, столовые приборы, полотенца, банные принадлежности, детские игры, книжки, тетради (“чтоб ребёнок полностью не одебилился за лето!”), ракетки, мячи, настольный хоккей, даже маску и ласты (“вдруг на речку пойдём!”), нарды, шахматы, лото, домино и карты, складные шезлонги, раскладушки (для гостей), коробку с лекарствами, клизму, грелку, запасы чая, кофе, сахара, соли, перца, муки, макарон, консервов, две переносные сумки-холодильника с ручками. Ножи, открывалки, бокалы, тарелки разной масти и фасона. Пару чемоданов сменной одежды (стирать там сложно), зонты, резиновые боты (на случай дождя), вьетнамки (на случай жары) и болоньевые плащи с капюшонами (на случай грозы).

– Мою подушку-думку забыли! – уже в дороге обычно вспоминала бабушка и просила дядю Ларика, на чьей машине ехали следом за грузовиком, повернуть назад, но дядя Ларик обещал привезти подушку завтра с утра, а сейчас надо ехать разгружать машину.

– Ничего, один день, как наши зэки в КПЗ, без подушки поспите! Шмотки под голову – и готово! – И продолжал какой-то таинственный разговор с отцом. – Вот я и говорю: гиблое дело – жениться на бывшей жене друга! И друга потеряешь, и жену не приобретёшь! Каха и спился… Водка не баба, её не бросишь!.. – На что отец (украдкой, бровями и глазами, указывая на Коку) спешил переменить тему:

– А слышали, сейчас во всех брюках ширинки будут на змейках! Пуговицы вышли из моды!

– Ой, а если в нужный момент змейка не закроется? Стыдно! – испугался маленький Кока, а дядя Ларик рассмеялся, переглядываясь с папой:

– Хуже, если змейка в нужный момент не откроется! Вот это не годится со всех точек зрения!

На даче жили втроём: маленький Кока, мама Этери и бабушка, отец Ивлиан приезжал раз в неделю, привозил мясо и кур, остальное покупалось прямо у хозяев – симпатичных бездетных трудяг, имевших огород, несколько баранов, кур и корову Ламазо. Такого большого зверя Кока впервые мог безбоязненно трогать и гладить – корова покорно поворачивала голову, печально смотрела тёмным выпуклым глазом с поволокой, как у Софи Лорен, шумно вздыхала и лениво отмахивалась от мух рогатой головой и косматым хвостом.

Отдых был полный. С утра до вечера пили чай и ели без остановки, по бабушкиным словам, “словно из голодного края”, успокаивая себя:

– Воздух! Аппетит! Вкусные, с огорода, овощи! Свежие, с дерева, фрукты!

Старшие лежали в шезлонгах, читали, решали кроссворды, слушали транзистор, а в роще гомонили городские дети, вывезенные, как и Кока, из жаркого июльского Тбилиси. Малышня занималась кто чем: играла в мяч, в выбивалки, ловитки, прятки, казаки-разбойники, занималась поисками грибов и древесной сосны для жевания, а то и отрывали лапы у лягушек или привязывали консервные банки к хвостам деревенских котов – коты собирались вокруг дачников со всей округи, выпрашивая и получая объедки или кухонные обрезки и остатки, коих было немало: все готовили постоянно, целыми днями во всех домах варились супы из кур, жарилось мясо, тушились овощи, резались пахучие деревенские салаты. Бабушка готовила свои фирменные блюда: чахохбили, аджапсандал, борщ, котлеты, чихиртму, чанах, бефстроганов; мама Этери больше возилась с мучным: блинчики, сырники, хачапури, оладьи, “шу” и “наполеон” и даже, по большой просьбе, иногда решалась на хинкали, варимые в огромной “купальной” кастрюле, и тогда все дружно лепили аппетитные пирамидки, которым столько веков, сколько помнит себя человечество. Иногда ездили на местный базарчик за сыром, лобио, орехами. И жареная картошка, премия для всех детей мира, каждый день распускала свой неповторимый аромат!