Михаил Гиголашвили - Кока

– Как это, дорогой Пётр Ильич? Каким образом это?

– Волшебным. – Следователь забрал у Коки бумагу с подписью. – Цель сбыта не доказана.

– Но это же почти свобода? Где десять и где три? Трёха?! – не мог успокоиться Кока, на что Пётр Ильич опять туманно заметил:

– Почему именно три? Может, и меньше дадут…

– Три! Господи! Да отсидим! Отсидим! Кошачий срок! У нас Трюфель, замечательный парнишка, три кило трюфелей украл, три года его ждёт, так я ему завидовал, а тут такая же радость, три года!.. А… А мама моя где?..

– Не знаю, – сухо ответил Пётр Ильич, заполняя какие-то формуляры.

Кока не мог усидеть от безудержной радости. До трёх! Хранение без цели сбыта! Он даже не удосужился спросить, какие новые чудесные обстоятельства открылись, кто их открыл. Но какая разница? “Буду в зоне людям помогать с бумагами… Спортом заниматься… Английский подтяну… – носилось беспорядочно в голове. – И какой милый этот Пётр Ильич!.. Нарукавники, очочки, ручка с пером!.. Добрый дедушка!”

Пётр Ильич тем временем собрал бумаги и на вопрос, когда ждать суда, уклончиво ответил:

– Ещё кое-какие вопросы надо утрясти… Вам же – всего наилучшего в тюрьме! Сидите, ждите суда. Авось дождётесь хорошего приговора!

Кока вдруг вспомнил:

– Пётр Ильич, раз всё так хорошо оборачивается, можно спросить: как нас поймали? Кто нас сдал?

Следователь усмехнулся:

– Да никто вас не сдавал! Вы сами себя сдали! Сами себя, как лохи, обули! Простофили! Как? Очень просто. Вы что, с дуба рухнули, джигиты? Читать не умеете?

И пояснил: при каждом новом открытии и закрытии ячейки надо менять шифр, а они, очевидно, были в таком наркотском скотском угаре, что не удосужились прочитать правила, шифра не поменяли, камера осталась открытой… Дежурный в полночь обычно проверяет ячейки, смотрит, не забыл ли кто чего. Видит – дверца приоткрыта. Дёрнул – открыто! Увидел сумку. Порылся – и в милицию позвонил.

– Дальше вам известно. Архангелы взяли вас под белы руки – и на тюрьму!

Вот болваны! Тупяки! Значит, если бы Рыба не явился ночью и Нукри не пошёл бы открывать камеру, то утром они бы спокойно взяли сумку, и давно были бы дома и ели кучмачи с гранатом!.. Вина Нукри, выходит. Но что сейчас об этом думать? И так вся поездка была ошибкой на ошибке!..

Между тем Пётр Ильич, перекладывая бумаги, выглядел раздосадованным, Кокиного оживления не разделял. А размякший Кока сжалился над следаком и соврал:

– Я в саду сквозь сон как будто слышал, как один барыга другого то ли Карась, то ли Курьян называл…

– Что такое? Память прорезалась? – застыл Пётр Ильич, скептически глядя Коке в глаза. – Таблетки тоже у них покупали?

– Не знаю. Честное слово!

Пётр Ильич вздохнул:

– Ага, честное пионерское!.. Карась, Курьян… – И неожиданно прихлопнул ладонью по столу: – Да гори оно всё синим пламенем! Сейчас карасей буду только на рыбалке ловить! Хватит! Отработался! Дело закрою – и на покой, на речку, подальше от этого дурдома!

– Тут, говорят, хорошо рыба ловится, – польстил Кока.

– На рыбу не жалуемся. – Что вызвало внутреннюю усмешку Коки: “И мне на Рыбу нет оснований жаловаться, раз он не стукач!”

Напоследок Пётр Ильч угостил пачкой печенья и довольно дружелюбно попрощался:

– Удачи и ума вам, юноша! Бросайте все эти грязные дела, мой совет!

– И вам всего доброго! – искренне пожелал Кока, запихивая пачку печенья в карман куртки и дружелюбно поглядывая на следователя. Вид пенсне с верёвочкой напомнил ему полуослепшего Гольфа, и во внезапном душевном порыве решился: – Да, один самый последний вопрос. В моей хате у одного зэка, немца-бундеса, сломались очки, он ничего не видит, ходит как пьяная сомнамбула. Нельзя ли как-нибудь их заказать? У него минус семь близорукость.

Пётр Ильич ткнул пальцем в переносицу:

– Сам уже сколько жду… Кот, поганец, за мухой прыгнул, разбил очки, пришлось верёвочкой вязать. У меня, правда, астигматизм, сложные стёкла, на заказ надо делать, ждать, приспосабливать. А простые не проблема. Я всё равно к окулисту пойду на днях…

Кока вытащил из пистончика деньги:

– Сколько?

Пётр Ильич поджал губы:

– Думаю, долларов двадцать – двадцать пять хватит, от оправы зависит. Как получу, зашлю вам в камеру.

Передавая деньги, Кока шаловливо указал глазами на чернильницу:

– Я последний раз такое в первом классе видел…

– Чернила труднее подделать, – флегматично ответил Пётр Ильич. – Семёныч! Где вояки в хаки? Веди зверя в клетку!