Михаил Гиголашвили - Кока

Нукри нет.

“Ясно, волокушит где-то… Под таблетками тянет двигаться, что-то делать…” – решил Кока, пока не появился Нукри – красный, опухший, что-то бормочет, не выпуская изо рта сигарету.

– Ты подмолотился? – понял Кока.

– Аха, – прохрипел Нукри. – Отлично раскрылись. Но сейчас мутит…

– А я вот выпил пол-литра – и мне хорошо, – с пьяной гордостью сказал Кока. – Жаль только, что курить нету…

– Кто сказал, что нету? А это что? – растянулся в улыбке Нукри и показал шарик с орешек.

– Откуда?! – Коку ошпарило радостью.

– На улице у какого-то пьянчуги купил. Он упал, я помог ему подняться, спросил, кайф есть какой-нибудь? Тот поискал и нашёл. Вот, за червонец отдал.

“Молодец Нукри! Всегда с сюрпризами, заначками, понтами! – думал Кока, заколачивая косяк из пахучей, с вязким сосновым запахом дури. – Вот бы такую взять!” – стало ему мечтаться после нескольких затяжек.

Дурь на водку закружила, завертела, понесла то вверх, то вниз, закачала из стороны в сторону… Кока то летел в бездну, то, не долетая до дна, начинал всплывать…

Нукри тем временем нашёл розетку, зачем-то побрился, принял опять душ и, прохрипев:

– Не могу лежать, плохо, волокушит, – тщательно оделся и ушёл бродить по ночным улицам.

А Кока уплывал в мечтах. И виделось в полусне, что держит он над головой, как трофей, увесистый душистый брус, а толпа народа приветствует его дикими визгами восторга, как рок-звезду на стадионе, кем он всегда хотел стать, для чего купил барабан, тарелку, чарльстонку и колошматил по ним так истово, что даже многострадальный двор взмолился: “Потише, Кока! В голове дырку сделал, хватит, мозги вытекли!..”

Проснулся рано. Башка болела. Нукри за столом строил столбик из таблеток, несколько смущённо объяснил:

– Подмолочусь слегка.

Одевшись и выпив паршивый кофе в холле возле камер хранения, они отправились к стоянке такси. Нукри выбирал, нещадно расчёсывая грудь:

– Вон, синяя “Лада”, неприметная. И шофер пожилой. Свой нос не будет совать, куда не следует. Старикам лишь бы до смерти дожить…

Таксист, основательный седой мужчина, осторожно и аккуратно вывел машину на главную улицу. Сообщил, что в Золотушке раньше жил его деверь.

– Да чего говорить? Село малое, две главные улицы – Центральная и Подкумская, ещё парочка улочек и переулочков. Хрущёвки есть. А вам чего там надобно? В гости? Ну-ну… Мой деверь всегда хорошие шашлыки жарил, это они умеют, а больше ничего – как колхозы закрыли, так и захирело село…

– А что они раньше в колхозах выращивали? – Кока подмигнул Нукри.

– Да чего только не сеяли! И картошку, и кукурузу, и лён, и коноплю…

– Конопля – это что такое? – невинно спросил Кока.

– Анаша, из чего морфики себе сигаретки крутят! – отозвался шофер. – Но власти сделали умно: плохие сорта скрестили с хорошими, отчего всё испортилось…

– Вот оно что… – протянул Нукри, значительно взглянув на Коку, и спросил, почему гора в Золотушке называется так странно – Шелудивая.

Оказывается, раньше там в обилии росли дубы и было много желудей, поэтому гора называлась Желудёвая, но потом дубы вырубили, гора покрылась каменистыми осыпями и превратилась в Шелудивую.

– Туда и ходить не стоит – чего там смотреть? Камни и камни… И всякая дрянь…

До таблички “Село Золотушка” добрались быстро. Нашли улочку Тихую. Одинаковые дома, чахлые деревца, где-то тявкает собака, женщина за забором развешивает бельё.

Кока из машины спросил у неё, где живут Абаховы. Она мотнула головой в зелёной косынке:

– Дальше, третий дом, красная крыша.

Они отпустили такси. Нашли дом. Добротный, красного кирпича.

– Видно, комбайнёр усердный, бабло имеет, – заметил Нукри.

Калитка отворена. По двору две бородатые козы щиплют траву. В будке лохматая собака, печально уложив башку на лапы, следит за козами и курицами – те бродят, где хотят, деловито переступая с лапы на лапу и словно зная, куда им надо сейчас идти по срочному делу.

Из-за двери слышен кашель и отхаркивания. Они постучали. Никто не отозвался. Рискнули войти. Их встретил спёртый запах лекарств и больного человека.

В комнате одна половина была занята коврами, кроватью с мутаками. На другой в кресле у стола сидела старуха в расшитом цветастом халате и роговых очках. Рядом – клюка. На голове – замысловато накрученный платок. Лицо похоже на совиное, очки толстенные. На столе – пузырьки и таблетки.

Старуха пила что-то из большой кружки. При виде пришельцев отставила чашку, присмотрелась к ним и что-то вопросительно буркнула. Они не поняли. Кока решил сказать пароль, но вместо “привет от Аслана” брякнул: