Михаил Гиголашвили - Кока

– Двинули на воздух, здесь воняет.

Уселись на скамейку и стали ждать.

Наконец к ним подобрался из кустов медлительный и сонный белобрысый парень в бейсболке. Сунул вялую руку.

– Вы Сатаны кенты? Рыба! Он трезвякнул мне. Мы с ним крепко корешили! Близко были. – Потёр указательные пальцы друг о друга (поверхности ладоней исколоты по венам). – Чего надо?

– Да всякого.

– А много? – Рыба не спеша закурил “Приму” дрожащими руками.

Нукри достал четыре сотенные.

– Возьми на всё. Если таблетки хорошие, не просроченные, ещё возьму.

Рыба подозрительно-обиженно взглянул на него из-под козырька:

– Ты это зачем сейчас сказал? Что я, чмо болотное, чтоб туфтовые таблетки толкать? А?

– Да нет, просто так, по инерции, – примирительно ответил Нукри.

– Просто кошки не ебутся! – наставительно заключил Рыба, но смилостивился. – Ладно, давайте бабки, я поканал, не то барыги сейчас в кино зайдут и до вечера оттуда не выйдут…

Когда он ушёл, Кока заметил:

– Ишь какой гордый! А ну, обиделся и не придёт? Что тогда? Пропали бабки. И не надо этому Рыбе ничего про Золотуху говорить. Зачем ему знать? – С чем Нукри был согласен и предложил Коке пойти поесть, а он, Нукри, в номере подождёт.

В забегаловке Кока взял салат из помидоров и сто грамм водки. За первыми последовали вторые сто и три чебурека, и они уже не показались Коке такими уж противными. Добавив ещё сто под горячий и очень вкусный кебаб, он вернулся в гостиницу. Нукри дремал. Кока тоже прилёг.

Через час они сидели на скамейке, обсуждая, в каких водах искать этого Рыбу, если он не явится. Минут через сорок из кустов тихо выплыл Рыба. Отчаянно чесался, не попадал сигаретой в рот, что-то бормотал, шёл, как по волнам, высоко поднимая ноги, словно земля под ним колебалась.

– Извини, братан, барыга никак из кино выходить не хотел… Еле-еле выманил… Они туда с утра заваливают и там торчат в тепле весь день… Там же, в туалете, подмолачиваются… – с трудом ворочая языком, поведал он. – Вот твои таблетки. Пару пачек я оставил себе на раскумар, а это твоё, – сунул он Нукри тугой пакет в чёрном мусорном целлофане. – Ещё можно взять?

– Можно, но осторожно! – растянулся в маскообразной улыбке Рыба. – Только не сегодня.

Нукри пошёл проводить наркодягу до автовокзала, а Кока забрал свёрток и поднялся в номер.

Вернувшись, Нукри сел за стол, бегло пересчитал пачки, отсыпал в ладонь таблеток и запил всю пригоршню из графина.

Кока старался не смотреть на это, но невольно отмечал, как лицо Нукри разглаживается, наливается спокойным довольством, розовеет, краснеет… Вот сейчас волны разбегаются по телу, мелкими иголочками толкаются внутри, начинают радостно свербить, отчего Нукри принимается усиленно чесаться, повторяя:

– Вай мэ, деда, ра каиа! [167] О, мама, как хорошо! (груз.)

Кока, услышав это, не выдержал и сорвался в закусочную – срочно выпить.

В павильоне дымно, шумно. Все столики заняты. Он взял чекушку, воду и сел на свободный стул возле кухни, куда время от времени присаживалась уборщица.

Рядом типы в вязаных шапчонках люмпенского вида осаждали третьего, в мятом пиджаке и допотопном галстуке.

– Что ты нам в нарядах наблатыкал? Почему так мало бабла? Опять сборы на Иван Иваныча? Заебали вы со своими поборами! Мало вас Сталин расстреливал!

– Сколько наработали – столько и написал. Я приписками заниматься не буду. Нас тоже проверяют будь здоров! – пьяно отбрёхивался пиджачный, утирая рот галстуком.

– Какие на хрен приписки? Мы две смены полные отпахали, а ты бабло за одну выписал! Это как? По каковским законам?

– Пошли вон к бухгалтеру! – не выдержал пиджачный, закинул в рот водку и запил пивом. – Он вам бабло выписывает. Ошибся, значит. Разберёмся. Давай ещё три кебаба закажи!

С другого стола неслись тихие странные слова:

– Про одного бродягу говорили: когда ему заменили расстрел на пожизненное, он в ту же ночь в камере повесился…

– Чтоб курица несла золотые яйца, её нужно как следует кормить, чем обильнее – тем проба золота будет выше.

– Будет тебе золото, много золота, на Колыме, в рудниках…

– Я читал, что раньше крокодилы бегали на двух ногах…

– Ага, а рыбы летали в небе!..

…Кока очнулся, когда уборщица гремела стаканами.

– Эй, дружок, закрываемся! Пора!

С дурной головой Кока поплёлся в комнату номер десять, жалея, что нет мастырки – сейчас бы косяк очень помог, на похмелье не хуже стопки спасает. Но лучше, конечно, всё вместе, по порядку: похмелье – стопка – косяк – отдых.