Михаил Гиголашвили - Кока

– Сестра от Массимо!

– Зять!

Сам Массимо хмуро лежал на постели. Обиженно пробурчал:

– Ригатони от маммы не принесла! – и плюнул в сторону женщины.

Родичи худы, унылы, темны. Зять молчал, а сестра с жалостью спросила:

– Он вам сильный беспокоится?

– Нет, он о’кей. Всё мамины ригатони вспоминает.

Сестра выразительно сложила ладони под щекой и украдкой указала на траурный креп на шляпе мужа. До Коки дошло: мамма теперь готовит ригатони на небесной кухне, где-нибудь в чистилище, что от Массимо явно скрывают.

Он извинился и вышел, чтобы не мешать их разговору, – мало ли какие дела у калабрийцев? Может быть, вообще этот Массимо – дон мафии и прячется тут от полиции? Хотя вряд ли такой дебил может быть доном! Кто будет его рыги и пуки терпеть? Или явится в ресторан на собрание коза ностры в ночной пижаме, шапке и тёплом шарфе, давеча в них на эрготерапии важно, как фараон, сидел… Сейчас недоволен, что ригатони нет… И маммы нет… Эх…

Так Кока помаленьку осваивался в клинике. Никуда особо не ходил, только иногда раскрашивал восьмикрылого лебедя или посещал молодую психологиню, похожую на Люси. У него даже было своё место в углу. И пока она рассказывала, отчего возникают страхи и как они переходят в неврозы, он смотрел на её подвижные круглые ягодицы, красные губы, и мысли опять сползали на этих двух женщин: мать Франсуазу и дочь Люси…

Гром грянул, когда в руки матери попали телефонные распечатки с номерами звонков: разговоров по Кокиному номеру велось много больше, чем раньше. Вот тут её, матери, короткие звонки (она обычно назначала свидание – и всё), а тут – длинные, очевидно, дочери (кого же ещё, не папа́ же?). Когда она спросила об этом Люси, та стала наивно отнекиваться, что только раз звонила дяде Коке, чтобы спросить, где купить масляные краски, – им по рисованию задали пейзаж с натуры.

Вопрос удалось как-то замять, но Франсуаза явно что-то почуяла, затаилась, стала чаще звонить, проверяя, дома ли Кока́. В разговорах с ним называла дочь “противной строптивицей”, а дочь ругала мать “злой стервой и ведьмой”: только приказывает и орёт! А папа́ вообще, кроме как оплеухами, с ней не разговаривает! Шли бы они оба к чёрту! Она тут жить всё равно не останется! Сбежит после школы куда глаза глядят! В Руан, например! Там подруга в кафе работает, обещала устроить!

Они встречались с Люси около двух месяцев. За это время все препятствия были благополучно удалены, и они вполную наслаждались друг другом.

Иногда она недоуменно качала кудрявой головой:

– Почему люди расстаются, если им хорошо друг с другом?

Кока морщился:

– Жизнь разводит. Мысль мужчины прёт туда, где новое, интересное. Где всё известно, там нет места для фантазии, хозяйки секса. Охотник не может всегда стрелять одну и ту же дичь, рыболов – ловить одну и ту же рыбу. Два-три года при хорошей погоде любовники могут продержаться, если их удерживает только секс. Если любовь, то люди живут долго.

Как-то раз Люси не пришла на свидание. Потом совсем пропала – сама не звонила, а к ней Кока звонить опасался: телефон стоял в холле и отовсюду прослушивался. Если не звонит – значит, не хочет встречаться. Он мучился, ревновал. Наконец умудрился поймать её по телефону.

– Люси! Почему не звонила? Что случилось? Обиделась?

– Нет. Наоборот. Я всё время думала о тебе. Боялась звонить, думала, ты злишься, что я на последнее свидание не пришла.

– Я злюсь, что ты пропала! Надо позвонить. Зачем человека мучить? Или ты нарочно это делаешь? Издеваешься?

– Нет, что ты! Я перед сном о тебе вспоминала.

Кока разозлился:

– А я сна не имею! Две недели с телефоном не расстаюсь! На твои окна смотрю! Всё жду звонка как болван!

Но её тихий вопрос “Когда встретимся?” сразу притушил в нем раздражение.

– Завтра. После уроков буду ждать в нашем месте.

Потом Люси опять пропала. Мысли о ней волнами расходились по телу, ныли в коленях, дырявили ступни, стремясь наружу и не находя исхода. Он не выдержал, позвонил, застал её одну. Выяснилось, что она теперь “ходит” с одним парнем с дискотеки, не может же она этого парня обманывать?

Кока взъярился:

– Ах, так? То сделай меня женщиной, то встретила первого встречного – и прощай, спасибо за учёбу, гуд бай?! Так?

Он предложил всё обдумать и встретиться в понедельник.

В доме мясника-француза Люси молчаливо и покорно ела бутерброды, слушала внимательно и серьёзно, не перебивая, как хитрая ученица, которая нашкодила и знает, что надо переждать брюзжание и нотации. Вот только поглядывала исподтишка на часы, и Кока понял, что она уже всё решила, – недаром по телефону было уточнено: “Только встретимся, и больше ничего”.