Валерий Рощин - Время первых

Королев наклонился к нему, что‑то прошептал на ухо и постучал по шлему. Это тоже была своеобразная традиция.

Затем пожал руку Леонову и тихо сказал:

– Ты вот что, Алексей… Ты там особо на рожон не лезь. Просто выйди из корабля, помаши нам рукой и назад. И мы поймем, может ли человек работать в открытом космосе. Понял меня?

– Так точно, Сергей Павлович.

– И еще… После выхода в открытый космос проговаривай все свои действия по радио. Даже когда шевельнешь мизинцем или почешешься носом о стекло шлема.

– Зачем? – не понял тот.

– Чтоб знать, когда оборвется песня.

– Понял, – кивнул Алексей, оценив юмор Главного.

– Попутного тебе солнечного ветра!

Космонавты направились к лестнице, ведущей к лифту. Оставшиеся внизу люди продолжали махать вслед…

Подъем в открытой лифтовой кабине занял полминуты. На верхней площадке, находящейся на уровне обитаемого отсека «Восхода‑2», их встретили специалисты, которые помогли занять места внутри корабля и пристегнуться к ложементам.

– До встречи! – крикнул им Беляев.

Крышка мягко опустилась на проем люка, щелкнул запорный механизм.

Оставшись наедине в тесном замкнутом пространстве, космонавты переглянулись. И, не сговариваясь, одновременно выдохнули.

– Ну что, Леша, готов? – спросил Беляев, опуская прозрачное забрало шлема.

– Давно готов, – повторил он действия командира.

Окинув сигнальные табло на пульте управления, Павел нажал кнопку «радио»:

– Заря, Алмазы к старту готовы…

* * *

На командном пункте все было подготовлено к старту, ждали Королева.

Появившись вместе с Каманиным, тот быстрым шагом проследовал до своего кресла. Черток, Раушенбах, Карпов сидели на рабочих местах; Феоктистов дежурил за пультом.

– Товарищ генерал, к старту готовы, – отрапортовал Каманину Комарь – молодой офицер из космодромного расчета.

– Ясно. Доложите товарищам Брежневу и Косыгину о готовности к старту космического корабля «Восход‑2», – приказал тот.

Комарь кинулся исполнять ответственный приказ.

Тем временем заработали все телекамеры, направленные на устремленный в небо силуэт ракеты. Возле экранов с транслируемыми картинками дежурили два офицера с рациями.

– Внимание! Сброс ШО! – объявил в микрофон Шаталов.

Спустя несколько секунд штепсельный разъем оторвался от обтекателя корабля, а заправочно‑дренажная мачта отошла в сторону.

– Есть отрыв ШО. Минутная готовность!

По истечении объявленной минуты старший офицер командного расчета скомандовал:

– Ключ на старт!

– Есть ключ на старт, – отозвался Шаталов.

– Протяжка – один!

– Есть протяжка – один! – Дежуривший у самописца офицер протянул бумажную ленту, на которой фиксировались параметры бортовых систем ракеты‑носителя.

– Продувка!

– Есть – продувка!

По топливным коммуникациям с низким гулом пошел азот для противопожарного освобождения ракетных двигателей от паров горючего и окислителя.

– Протяжка – два!

– Есть протяжка – два! – Офицер перешел к другому самописцу, фиксировавшему на бумажной ленте информацию о стартовом комплексе.

– Ключ на дренаж!

– Есть ключ на дренаж.

Посланная с командного пункта команда перекрыла дренажные клапаны, и белые облачка, окутывающие тело ракеты, исчезли.

– Земля‑борт!

– Есть земля‑борт.

От ракеты послушно отвалила кабель‑мачта.

– Пуск!

– Есть пуск.

Началась подача топливных компонентов в двигательные установки.

– Зажигание!

– Есть зажигание, – нажал Шаталов соответствующую клавишу, и рядом на пульте загорелась лампа «Зажигание».

Топливная смесь воспламенилась. Струи раскаленных газов обрели ровную форму.

– Предварительная… Промежуточная… Главная… – диктовал офицер управления величину возраставшей тяги. Когда ее значение доросло до максимального, раздалась главная команда: – Подъем!

– Есть подъем.

«Тюльпан» из ферм раскрылся. Датчики зафиксировали отрыв ракеты от стартового стола.

– Есть контакт подъема! – доложил Шаталов.

– Удачи вам, орёлики, – прошептал Королев.

Ракета нехотя пошла вверх. С каждой последующей секундой она отдалялась от «стола» и набирала скорость. Рев вырывавшихся из сопел газов усиливался.

В командном пункте то и дело звучали доклады офицеров и специалистов:

– Десять секунд – полет нормальный.

– Двигатели первой ступени работают устойчиво.

– Двадцать секунд – полет нормальный.