Юрий Рытхэу - В долине Маленьких Зайчиков

Арэнкав посоветовал не вносить подарки в яранги, а оставить их на улице.

– Люди еще со вчерашнего сердятся, – заботливо объяснил он.

Ринтытегин согласился.

Подарки разнесли к ярангам, сложили у дверей.

– Надо растолковать людям, что это даром, – сказал Арэнкав.

Наташа тем временем заварила чай. Сидя у костра, Ринтытегин рассказывал:

– Звонил в райисполком. Обещали прислать для школы сборный щитовой дом. Поставим его к первому сентября.

Праву с сомнением покачал головой.

– Будет школа в этом стойбище! – убежденно сказал Ринтытегин. – Я им в каждый подарок сунул по книжке с картинками. Из Магадана прислали. Маяковский, «Что такое хорошо и что такое плохо?». На чукотском языке. И вместо русского нарисован чукотский мальчишка… Теперь надо дать людям поразмыслить. Так, с полмесяца. Не тревожить их.

Кто-то, войдя в ярангу, загородил солнечный свет. Человек стоял в дверях, и лица его не было видно. Коравье вгляделся и воскликнул:

– Инэнли!

– Где лечащая женщина в белом одеянии? – спросил парень.

– Я здесь, – отозвалась Наташа.

– Я брат Инэтэгына.

Наташа медленно поставила кружку на земляной пол.

Коравье подошел вплотную к Инэнли и спросил:

– Зачем тебе нужна лечащая женщина? Что ты с ней хочешь сделать?

– Мне она не нужна. Ее зовет мой брат… Я просил Арэнкава… Он не позвал… – Инэнли говорил отрывисто, запинаясь, смущенно глядя на Коравье. – И еще Инэтэгын сказал: с глазами у него лучше… Сегодня утром он легко открыл их.

Лицо Наташи понемногу розовело. Она потянулась за кружкой, залпом допила остывший чай и встала:

– Сейчас иду.

– Я вместе с тобой, – вскочил Праву.

– Не надо. Я одна справлюсь.

– Молодец наш доктор! – похвалил Ринтытегин, когда девушка вышла вместе с Инэнли.

Коравье осматривал свою ярангу. Смел мусор в угол, укрепил палку, поддерживающую полог.

– Жалко свое жилище? – спросил Праву.

Коравье молча кивнул.

– Скоро примем тебя в колхоз, получишь настоящий деревянный дом в Торвагыргыне, – сказал Ринтытегин. – А сейчас давайте собираться.

Скоро вернулась Наташа. Лицо ее было печально.

– Какой хороший человек Инэтэгын! – промолвила она. – Мужественный. Спросил, могу ли я вылечить его большую болезнь в груди… Я сказала ему правду. А он горько усмехнулся и пошутил: поздно я к нему пришла… Пусть, говорит, хоть глаза порадуются на жизнь. И еще сказал: увидеть бы еще разок оленей!.. Инэнли обещал снести его на себе в стадо…

Только на обратном пути в Торвагыргын Праву вспомнил о письме из Ленинграда.

Оно было от бывшего научного руководителя. Он радовался, что его ученик получил редкую возможность наблюдать пережитки родового строя воочию. «Подумываем о том, чтобы послать в долину Маленьких Зайчиков экспедицию. Что вы скажете по этому поводу?»

Праву читал письмо, и жгучий стыд за себя охватывал его. Слов нет, в стойбище Локэ есть и пережитки родового строя и настоящий живой шаман, каких уже давно нет ни в одном другом чукотском селении… Но разве сейчас это главное в жизни людей?

Праву дочитал письмо. Надо непременно побыстрее ответить.

Коравье часто заходил к Праву.

Первое время он просто садился на стул и долго смотрел на Праву и Володькина, занятых своими делами.

Коравье сидел так тихо, что Праву иногда забывал о нем и вспоминал лишь тогда, когда Коравье уставал сидеть на стуле и сползал на пол.

Из вещей, находящихся в комнате, Коравье больше всего интересовали книги. Он мог часами их рассматривать. Как-то Праву заметил, что Коравье смотрит не только картинки, но и внимательно разглядывает буквы и при этом едва заметно шевелит губами, будто читает.

– Ты никак умеешь читать? – спросил его Праву.

Коравье смущенно отложил книгу.

– Откуда мне знать эту мудрость, – ответил он. – Но мне хочется научиться читать. Очень хочется…

Праву обнадежил его:

– Скоро приедут учителя, и мы откроем школу не только для детей, но и для взрослых в стойбище Локэ.

Как-то Коравье попросил, чтобы Праву прочитал что-нибудь на чукотском языке.

Праву достал старую газету и стал читать вслух. Это оказалась статья о перспективах оленеводства на Чукотке. Ее, должно быть, перевели с русского, и при этом так неумело и коряво, что Праву сам плохо понимал некоторые места.

Но Коравье слушал вежливо и внимательно, ни разу не перебив вопросом Праву.

А однажды Коравье попросил почитать какую-нибудь чукотскую книгу. Но книг на родном языке в поселке, где раньше жили русские геологи, не было. Вся личная библиотека Праву и Сергея Володькина состояла из нескольких разрозненных томиков стихов да солидных научных трудов, привезенных с собой Праву.