Юрий Рытхэу - В долине Маленьких Зайчиков

– Из тех, – ответил Праву и назвал свое имя.

– Сколько новостей в стойбище, новые люди ходят вокруг, а я вот лежу… Даже сидеть нет сил, – горько пожаловался больной. – Имя мое Инэтэгын. Обо мне ты, наверное, не слышал, а младшего моего брата должен знать. Его зовут Инэнли. Анкана! – позвал он жену. – Смотри, сколько гостей пришло к нам!

Из полога высунулась женская голова и с возгласом ужаса скрылась обратно.

– Это те, которые за детьми охотятся! – послышался ее голос. – Разве ты не видишь женщины в белом одеянии?

– Иди сюда! – повелительно крикнул Инэтэгын.

Женщина медленно вышла из полога. Следом выполз мальчишка лет семи. Он с любопытством уставился на Праву и Наташу.

Больной закашлялся и долго не мог отдышаться.

– Это верно, что вы напускаете порчу на детей и хотите запереть в деревянном доме, где их будут кормить белой пылью? – обратился он к Праву, отдышавшись.

– Кто вам такой чепухи наговорил?! – возмутился Праву.

– Он больной, он бредит, – заговорил Арэнкав, но Инэтэгын прервал его:

– Сами разберемся!.. Выходит, лживое сообщил мне Мивит?

Праву присел рядом с больным. Он рассказывал о колхозных стойбищах Чукотки, о другой жизни людей, нашедших свое счастье. Праву чувствовал, что сейчас нужны не те слова, но Инэтэгын слушал его внимательно.

– А все же детей не трогайте, – попросил он, когда Праву объяснил, для чего они ходят по ярангам стойбища. – Мой сын Инэнликэй – здоровый мальчишка. Уж если кого лечить – так меня… Вот даже глаза не те, что прежде. Слезятся, гной залепляет по утрам ресницы…

– Давайте я посмотрю глаза, – с готовностью отозвалась Наташа. – У меня, наверно, найдется лекарство от этой болезни.

– Я согласен, – сказал Инэтэгын и строго посмотрел на всхлипнувшую жену.

– Мы только что лечили старого Нонно, – услужливо сообщил шаман Эльгар, в то время как Наташа осматривала больного. – Ничего с ним не случилось. Зазяб только… А так – живой остался.

Наташа раскрыла чемоданчик, нашла нужный пузырек и вооружилась пипеткой. Привлеченный множеством блестящих предметов, к чемоданчику потянулся мальчишка, но мать схватила его за ухо и оттянула назад.

Закапав лекарство в оба глаза, Наташа сказала:

– А теперь несколько раз моргните и зажмурьтесь!

Затаив дыхание, присутствующие смотрели на действия странной девушки в белом одеянии, которая хочет состязаться с шаманом.

Волновался вместе с ними и Праву. Он жалел, что единственный человек, который отнесся к ним дружелюбно, болен и, возможно даже, безнадежно. Не надо быть медиком, чтобы увидеть: Инэтэгын обречен. Белый олений волос его постели был весь в засохшей крови.

Инэтэгын сделал так, как велела доктор Наташа. Несколько раз моргнул и крепко зажмурился. Вдруг лицо его исказилось, судорога рванула губы, и он закричал:

– О-о! Мои глаза! Они горят! Огня накапала, проклятая!

Наташа рванулась к больному, но подоспевшая жена Инэтэгына оттолкнула ее.

– Горят! Горят! – стонал больной.

– Что ты натворила? – набросился на девушку Праву.

– О! Я глупец! Не верил людям!.. Огонь! Жжет глаза!

Наташа неподвижно стояла в стороне. Внешне она казалась спокойной, только пальцы рук, сжавшие ручку чемоданчика, побелели.

– Вы хуже зверей! – крикнула жена больного.

Заревел мальчик.

– Уходите отсюда! Уходите скорей! – очнулся наконец Арэнкав. – Ступайте в ярангу Коравье. Сидите там. Потом приду и покажу вам обратную дорогу…

Он вытолкал ошеломленного Праву вместе с Наташей.

Схватив девушку за руку, Праву потащил ее за собой, выговаривая на ходу:

– Ах, что же ты натворила!.. Испортила все дело! Шла бы лучше в ветеринары, а не в доктора!

Наташа вдруг выдернула руку и сердито сказала:

– Если ты не понимаешь в медицине – помалкивай! Ничего с ним не случится. Так и должно быть. Пожжет сначала, потом успокоится.

От этих слов у Праву немного отлегло от сердца.

Они просидели в яранге до вечера. Изредка Праву подходил к двери и осторожно выглядывал на улицу.

– Что тебе стоило предупредить больного, – продолжал он отчитывать девушку. – Или выбрала бы другие капли. Все испортила! Что мы теперь скажем Ринтытегину? Будь все иначе, Инэтэгын, быть может, даже сына разрешил посмотреть…

– Ну, виновата! Виновата! – крикнула наконец выведенная из терпения Наташа. – До чего же некоторые любят…

– Извини, Наташа, – смягчился Праву. – Такая досада… Конечно, и моя тут вина. Надо мне было тебя заранее проинструктировать…