Василий Богданов - Мистер Пропер, веселей!

В этот момент рыжий в красной ветровке встал и демонстративно начал складывать учебники и тетрадь в спортивную сумку.

– Если Вы не преподаватель, – сказал он, наблюдая за реакцией Гаврилова, – то, значит, я могу уйти и мне за это ничего не будет, – он застегнул молнию и повесил сумку на плечо. Затем остановился и испытующе поглядел в глаза Н. И. исподлобья.

– Можете идти, – пожал тот плечами, проникаясь к бунтарю уважением.

– Мне за это точно ничего не будет? – ещё раз спросил рыжий, явно колеблясь.

– Не знаю, – Гаврилов поднял и опустил плечи. Ему было интересно, решится бунтарь на свой дерзкий поступок или же нет. Хотелось, чтобы решился.

– Хорошо, я пошёл, – произнёс рыжий и исчез за дверью. Дверь хлопнула и отрезала коридор от аудитории. Рубикон был перейдён.

– Ну, кто ещё хочет на свободу? – дружелюбно спросил Гаврилов, разваливаясь на ветхом стуле.

Первокурсники молчали, потрясённые поступком рыжего в красной ветровке.

– Никто не хочет? – он, улыбаясь, смотрел на них и, вскинув брови, спросил: – Почему? Почему никто не уходит? Вы же не знаете точно, преподаватель я или нет.

– А вдруг вы всё-таки преподаватель? – осторожно поинтересовалась староста.

– То есть, – продолжал Гаврилов, – из всей вашей группы нашёлся только один человек, который не поверил в то, что я преподаватель. Все остальные верят. Может быть, сомневаются, но верят! Чтобы верить, не нужна смелость. А вот чтобы испытать пределы моей власти, нужна. Тогда власть – это что?

Студенты молчали и ждали выводов.

– Власть – это вера? – спросил он, чувствуя, что аудитория согласна, хотя никто ему не ответил.

– Ух, ты! Я поняла! Я поняла! Вы – психолог! – объявила девушка в кофточке с вырезом, не спуская с Гаврилова торжествующего взгляда.

– Нет, – ответил он. – Просто поставил над вами небольшой психологический эксперимент в целях наглядной демонстрации природы властных отношений. И всё. А сейчас, – продолжил Н. И., – как и всякая власть, я должен наказать непокорного. Давайте посмотрим, как у вас развито чувство локтя. Как зовут человека, который вышел? Я поставлю ему отработку.

Студенты молчали. Потом кто-то с задней парты робко сказал:

– Мы вам не скажем.

– Значит, стучать не будете на товарища?

– Нет, нет, не будем, – радостно загалдели они. – Стучать нехорошо.

– Это почему? – спросил Гаврилов. – Стучать – это хорошо. Стучать – это значит сотрудничать с властью. В Европе, например, все стучат. Превышает, предположим, водитель скорость где-нибудь в Германии, а тот, кто едет за ним следом, немедленно его и сдаёт: звонит на пост полиции и сообщает номер. Дескать, такая-то машина только что там-то превысила скорость. А у нас? Всё наоборот: водители друг другу мигают, если на дороге гаишники. Получается, в Германии люди сотрудничают с государством друг против друга, а у нас – друг с другом против государства. Что хорошо, а что плохо?

– В Германии плохо, – в один голос уверяли студенты.

– А где порядка больше? Там или у нас?

– Там, – не могли не согласиться они.

– А всё почему? – развивал Гаврилов свою мысль. – А всё потому, что там стучат. Ведь вы поймите, государству всегда проще обеспечить порядок, если граждане с ним сотрудничают. А если они отказываются, то и порядка никогда не будет. Вот вы не хотите стучать на своего товарища. Он нарушитель. Я государство. Как мне его найти и наказать? Попробуем метод кнута, – он внимательно посмотрел на всех. – Если вы мне не скажете, как его имя и фамилия, то я всей группе наставлю отработок.

– Э-э-э-э-э, – сразу заныли студенты, – это нечестно. Несправедливо!

– А как вы хотели? Вы же меня вынуждаете идти на эту несправедливость! Всё, – сказал он и поставил точку против первой фамилии.

– Нет, нет, – кричали они, – мы будем жаловаться!!!

– Кому? – хитро поглядел на них Гаврилов. – Я – ваше государство. В данный момент вы можете жаловаться только мне. Потом, может быть. Потом идите в деканат, идите на кафедру, в Европейский суд, куда хотите. Но это потом. А сейчас я единственный источник власти. И ещё не факт, что где-то вы докажете свою правоту. Так что стучите на своего товарища, или я ставлю всем отработки.

– Это произвол! – категорично заявила староста. – Это всё незаконно. Почему из-за одного человека вся группа должна страдать?

– Скажите, кто этот человек, и не страдайте.

– Не скажем, – насупились первокурсники.

– Хорошо, не хотите так. Давайте по-другому. Скажите мне, кто нарушитель, и я всем поставлю плюсики.