Говард Джейкобсон - Меня зовут Шейлок

Однако Струлович уже спит, обессилевший от слишком большого количества злости, слишком большого количества беспокойства, алкоголя и, не исключено, слишком большого количества вопросов.

У Шейлока, впрочем, есть иное объяснение.

Этот Струлович принципиально отказывается бодрствовать, думает он.

Этот Струлович задает вопросы, но не хочет знать ответов.

Евреи сентиментальны по отношению к себе, и этот Струлович, хотя до сих пор не определился, еврей он или нет, не исключение. Еврей в его понимании не способен на то, на что способны христиане. Еврей не может убить. Струлович объявил меня героем за то, что сделали со мной, а не за то, что сделал или мог бы сделать я. Хороший еврей – пинаемый, плохой еврей – пинающий.

Если нас уколоть – разве у нас не идет кровь? [60] У. Шекспир, «Венецианский купец». Акт III, сцена 1. Но если мы сами колем – разве мы не проливаем крови? Струлович предпочитает этого не знать.

Наша знаменитая этика завела нас в тот еще тупик, хочется Шейлоку сказать жене. Если мы не можем признать, что способны на убийство, как все прочие люди, это нас не возвеличивает, а умаляет.

Согласна ли ты со мной, Лия, любовь моя?

Однако уже слишком поздно и слишком холодно, чтобы выходить из дома. Там, где она обитает, всегда холодно.

Кроме того, Шейлок предвидит, что Лия уличит его в софистике. Он слукавил, произнося речь перед Струловичем. Он был волен убить Антонио. «Так повелел закон, так суд решил», – объявил коротышка-адвокат с писклявым голосом. В тот миг Шейлок сам вершил историю. Так что нечего теперь оправдываться: «Не могу вам рассказать, каково это – убить человека, потому что до дела не дошло». До дела не дошло потому, что Шейлок сам до него не допустил. «Отдайте мне мои деньги, и я уйду», – сказал он.

Трусость? Или благочестивое следование иудейскому закону? Всевышний запретил самоубийство, а пролить хоть каплю христианской крови значило бы совершить самоубийство.

Малодушие ли это или благочестие, не отмечает ли оно ту грань, через которую еврей, несмотря на храбрые разговоры о мести, переступить не смеет?

Неудивительно, что Струлович, в остальном безупречный хозяин, предпочел заснуть.

Несмотря на поздний час и холод, Шейлок все-таки выходит в сад, чтобы выслушать упрек от Лии. Он предпочел остаться в живых, хотя у него отняли все, ради чего стоило жить. Он мог бы убить врага и присоединиться к жене. Так почему же этого не сделал?

– Дорогая, я вернулась! Даже не дала им закончить.

Анна Ливия Плюрабель Клеопатра Прекрасное Пленяет Навсегда Мудрее Чем Соломон Кристина впорхнула в комнату, держа в руках перевязанный лентами букет из роз и незабудок. На одном глазу у нее была повязка, как у пирата, кожа вокруг губ опухла и покраснела.

– Ты похожа на подружку невесты! – воскликнула Беатрис, не зная, что еще сказать.

– Дорогая, я и чувствую себя соответственно!

Плюри внимательно оглядела незаправленную постель единственным видимым глазом.

– Ты что, ищешь следы крови?! – удивилась Беатрис.

– Разумеется, нет. Я ищу Грейтана.

Она вопросительно кивнула на дверь ванной.

– Его здесь нет, – ответила Беатрис.

– Вы же не?..

– Нет-нет, мы не…

– Так вы все еще?..

– Да, мы все еще. Но я почти его не видела с тех пор, как мы приехали.

– Вы же приехали только вчера, если не ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Но Грейтан то сматывается вниз, то ненадолго отлучается. Вот опять куда-то улизнул. Не знаю, зачем.

– Может, занимается приготовлениями?

– К чему?

– Сама знаешь, – подмигнула Плюрабель.

Беатрис нахмурилась.

– Скорой свадьбы обещать тебе не могу.

При виде разочарования, отразившегося на многострадальном лице Плюрабель, Беатрис усомнилась в твердости тех решений, которые приняла накануне вечером, пока Грейтан отсутствовал. Вернулся он в разумный срок, как и обещал, – если, конечно, в подобном положении какой бы то ни было срок может считаться разумным, – и, опять же как обещал, совершенно трезвый. Однако Беатрис решила не ждать возлюбленного и лечь спать – а затем, в порыве артистического вдохновения, лечь и умереть.

«А вдруг это отец пришел меня спасти?» – подумала Беатрис, пока лежала и прислушивалась к скрипу половиц за дверью спальни. Тогда надо бы… Нет, она не станет прикрывать свою наготу. Пускай все видят, что с ней сделали. И как хорошо она может это сыграть.

Оказалось, что пришел все-таки Грейтан.

Чертов отец. Вечно его нет, когда он нужен.