Оксана Бутузова - Рассказы

Так он оказался внизу, среди толпы. От него брезгливо отворачивались, старались не ступать на кровавые реки, текущие за ним. А он сам цеплялся за ноги, кто стоял ближе. Люди приходили в ужас. Те, до кого он успел дотронуться, впадали в панику, отталкивали соседей, наступали на ноги.

Толпа оборотилась в хаос. Пришли в движение уже и задние ряды. На них напирали передние, которые хотели поскорее покинуть площадь. Но улицы были слишком узкие, чтобы вместить сразу всех. Люди падали друг на друга, сбивали с ног, топтали. Маржинку буквально снесли со ступней Франтишека, и он не успел удержать ее. Еще какое-то время он следовал за ее головой, мелькавшей впереди в толпе, но потом потерял ее. Людским потоком его вынесло на одну из улиц, закрутило, оттащило, временами он даже не чувствовал земли под собой. А когда толпа наконец схлынула, он вернулся на опустевшую площадь. Маржинки нигде не было.

Он искал ее долго. Сначала, конечно, возвратился в коморку булочника, но хозяин, раздосадованный последними городскими событиями, решил избавиться от постояльцев.

– Забирайте вещи. Ваша дама уже свои взяла.

Действительно в комнате не осталось никаких следов Маржинки. Словно ее и не было здесь. Он собрал свой заплечный мешок и вышел.

Найти человека в таком людном месте оказалось непросто. Можно было надеется на случай, но Франтишек не мог просто так слоняться по улицам и ждать чуда.

– Я же должен почувствовать ее ножки. Мы ходили по одной и той же земле, она должна подсказать мне… Ищите же, пожалуйста, ищите, – снова заговорил он со своими ногами, как когда-то беседовал в одиночестве с сапогами.

Про сапоги он никогда больше не вспоминал. Они перестали иметь для него значение. Значение имела только земля, эти булыжники мостовой, по которым прошла она… Он шел и смотрел вниз, пытаясь почувствовать ее близость, как вдруг увидал след. Черный след женской левой ноги, измазанной дегтем, с отстоящим мизинцем. Это было не чудо – сама Маржинка давала ему знак, и он побежал по ее следам, не помня себя от радости.

Но радость то и дело сменялась тревогой. Что если он потеряет эту ниточку или ее увидит еще кто-то. Тогда дегтярный налет сочтут за подобие обуви. Маржинку найдут раньше, чем он, и придадут страшной казни. А ему придется всю жизнь носить ее на руках. Или же он смастерит маленькую тележку и будет возить впереди себя, чтобы всегда любоваться любимой. Уж тогда она не сможет от него ускользнуть.

– Что за глупые мысли лезут в голову.

Он встряхнулся и прибавил шагу. По походке он уже вполне походил на местного. Ног он больше не замечал. Они не существовали для него. На целом свете был сейчас только один этот черный след. Но постепенно он начал стираться до серого, потом исчезла подошва, пятка, средние пальцы, и от следа остался только один мизинец черным разорванным многоточием тянувшийся вдаль. Потом и точки исчезли, стали невидимы. Маржинка превратилась для него в невидимку. А была ли она? Встречались ли они в этом городе? Когда это было и где?

В отчаянии Франтишек отправился к тому месту, где когда-то он уввидел свою любовь. Скорее чтобы удостовериться, что это было на самом деле.

На ступенях большого дома, на том же месте сидела Маржинка, только смотрела она уже не на свои ноги, а только на него. И понял тогда Франтишек, что любовь всегда ходит босой. Она не оставляет следов на земле, тем более на небе. Следы прячутся в сердце, в том месте, где он впервые нашел ее.

– Капитан, там один снова сошел с ума.

– Хорошо, я сейчас приду.

«Беда с этими потерпевшими».

– Ничего хорошего. Кричит, всех напугал.

Старпом еще ругался, переходя от капитанского мостика в салон, но уже не так экспрессивно, как в первые разы, скорее для проформы. Экипаж уже привык. Это с первым они сами чуть не чокнулись.

Потерпевших, как и раньше, подбирали с нескольких островков, в которые превратилась часть прибрежной суши после очередного цунами. Некогда такого большого материка больше не было, остались острова, с которых спешно эвакуировались люди.

В большинстве спасенные вели себя тихо, сидели, прислонившись к опоре вдоль стен общего салона – кают на всех не хватало – переговаривались шепотом или дремали. Некоторым удалось прихватить какие-то вещи из дома, которые сейчас ходили по кругу. Их разглядывали, как осколки разбитой счастливой жизни. А команда украдкой наблюдали за спасенными. Они были для них словно диковинные раковины, поднятые со дна моря – всегда привлекают люди, оставшиеся без ничего. Без ничего снаружи, но есть же еще что-то внутри.