Оксана Бутузова - Рассказы

Когда он упал, его отнесли в отдельную каюту. Судовой врач диагностировал тропическую лихорадку. Тяжелая форма, неизвестная ему – лечил, чем мог и надежды на выздоровление просил не питать. Больной впал в бесконечный бред, качался на койке, будто в штормовой лодке, сваливался постоянно, его привязывали, давали пить, но он крепко сжимал губы. Нетрудно догадаться, что он неизменно повторял в бреду.

Еще через пару дней стремительно прогрессирующей болезни капитан все же решился доложить на материк. Чтобы там уже были готовы к любому исходу. Но неожиданно услышал другое:

– Высылаем лодку. Ждите.

И связь оборвалась.

«Это что же, теперь я буду ждать лодку?.. Забавно. Но, в конце концов, берег недалеко, почему бы им не выслать катер с медперсоналом и не транспортировать больного побыстрее на большую землю».

И капитан убедил себя в правильности всего происходящего. Перед прибытием и выгрузкой потерпевших у него было еще столько забот, что на время он забыл о лихорадочном бреде и лодке. И та явилась для него неожиданно, словно поднялась со дна океана.

– Капитан, там катер с левого борта. Не иначе за нашим начальством прибыли.

«Хорошо, что не сказал «лодка»».

Катер действительно больше походил на лодку – маленький плоский, крытый сверху черным брезентом. Он вырисовывался на фоне ночного моря довольно нечетко.

«Вот так и за мной придет когда-нибудь…»

Больного завернули в одеяло, он уже не сопротивлялся и даже не бредил. Из веревок связали что-то наподобие гамака и спустили на катер, где его принимало несколько человек с вытянутыми вверх руками. Но как только спеленатый опустился до их уровня, раздался шумный плеск воды. Вся команда, как один перегнулась через борт и застала странную картину. Их сумасшедший тихо уходил на дно, брызги от падения рассеивались… а никакой лодки рядом не было.

– Ба, мне нужна тряпка! – с порога заявила она.

Бабушка засуетилась, еще не представляя, что произошло – пролила что-то в прихожей или только собирается. Выудила из старых вещей оторванный рукав фланелевой рубашки:

– Такая подойдет?

– Эта маленькая, а у меня парта большая.

– Ах, парта!.. Так ты же из школы только пришла?

Наташа, Натуся, а в домашнем обиходе просто Туся нахмурилась. Натянула оторванный рукав на свою тонкую ручку.

– Ты не понимаешь! У нас субботник завтра. Светлана Михайловна сказала. Будем парты мыть.

– Ах, субботник…

Бабушка пожертвовала на него целый передник, отрезав лямки и пояс. Убираться ей теперь в новом придется, но тягу к чистоте у ребенка надо поощрять.

Этот, так называемый субботник, Тусе сразу не понравился. С завистью наблюдала она за напряженными лицами первоклассников, занятых оттиранием пятен на своих партах. Ее собственная половина была чиста, как в первый день сентября. Отличнице Тусе и в голову не приходило отражать старания в учебе на казенном имуществе.

И вот результат – бесполезное, безрадостное вождение тряпкой по первозданной чистой поверхности. Неинтересно чистить чистое. Пропал весь смысл мероприятия. А ведь она так ждала этого первого субботника, так готовилась…

– Ну как, помог передник?

Бабушка встретила внучку со школы сладкой ватрушкой. Но внучка была расстроена, и мокрый передник полетел в зеркало, которое отразило Тусино неудовлетворение. «Переработался ребенок», – бабушка не стала мучить расспросами, решила просто накормить.

Сладкий пирог не лез в горло. Туся оставила больше половины. Зато на следующий день проглотила чуть ли не за раз. Этот день возродил мечту о настоящем празднике. Светлана Михайловна объявила, что они славно поработали, и обещала устроить такой же субботник в конце следующей четверти.

«Уж теперь я не ударю в грязь лицом», – решила Туся.

С тех пор каждый ее день в школе не проходил бесследно. Он оставлял на парте замысловатый рисунок чернилами, карандашами, красками, фломастерами, всем, что попадалось Тусе под руку. Не повинная ни в чем парта подвергалась изощренному осквернению, на какое только способна детская фантазия. Слушая учительницу, Туся уже машинально обводила линейку и пенал шариковой ручкой, ставила кляксы или терла грифелем по девственным островкам зеленой масляной краски, которые стремительно сокращались в размерах. Словно потоп накрывал постепенно землю или заповедную природу нещадно вырубала рука варвара. Скоро не осталось ни одного квадратного сантиметра, не охваченного Тусиной заботой. Она была довольна.