Оксана Колабская - Рассказы старого сверчка о литературе

— Как я рад нашей встрече! — воскликнул Сверчок. На огромном письменном столе, заваленном книгами, его было и не разглядеть. Он снял свою высокую шляпку, напоминающую цилиндр. — Вам, мои дорогие, и мне тоже, трудно себе представить жизнь без книг! Ведь вы так любите читать! И книги успели стать вашими лучшими друзьями. И, наверняка, ваш книжный шкаф набит множеством интересных сказок, приключений, событий и открытий. И яркие обложки ваших книжек-друзей радуют вас, утешают в нелегкий час и поддерживают. А, самое главное, раскрывают вам тайны жизни, учат быть добрыми, терпеливыми, мудрыми. Нет… совершенно невозможно без книг…

Сверчок ловко накинул веревку, скрученную петлей, на уголок жесткой обложки одной из книг, подцепил ее и…

— О не надо мне помогать, мои дорогие, благодарю вас за столь благородный порыв. Но я уже много-много лет пользуюсь этим простым способом, чтобы открывать тяжелые обложки любимых книг.

Он потянул на себя веревку. Обложка с грохотом открылась. Сверчок едва успел отскочить в сторону.

— Не бойтесь за меня. Я привык… Лучше посмотрите на эту чудесную книгу. Это Священное писание. Знаете, что это за книга? Это Книга Книг! Самая главная, самая мудрая, самая необходимая людям. В ней заключен весь смысл человеческой жизни.

А раньше жили без книг. Да-да, представляете, мои дорогие, без книг. Вам даже представить себе это трудно! И наши предки — славяне тоже когда-то жили без книг… Но все время стремились что-то записать — значками, палочками, рисунками. На глиняных дощечках, на пергамене, на бересте. Хотели что-то сказать нам с вами, рассказать о премудрости житейской, предостеречь от опасности… Оно чудесно, это данное нам Свыше стремление познавать. Познавать мир, себя в этом мире, с великой мудростью созданном великим Творцом. Но, согласитесь, значками и палочками, записанными каждым по-своему, объясняться было трудно и неудобно. Такие письмена понятны были только некоторым людям. А учиться грамоте хотели многие и многие. И нашлись и для наших предков славян такие учителя. И создали они славянский алфавит. И перевели книги, мудрые и великие книги, с греческого на славянский язык. И «…глухие стали слышать, а немые говорить, ибо до того времени славяне были как бы глухи и немы…»

В далекие времена было такое государство Византия. И был в нем великий город Константинополь. Все там было — и богатые леса, и плодородные земли, и рыбные воды, и удобные гавани. И роскошные дворцы и храмы, и даже водопроводы! Это в те времена-то! Но самое главное жили в этом городе очень образованные люди, занимались науками и просвещением. Были там школы и университет для желающих учиться и постигать тайны различных наук и искусств. И был в этом городе знаменитый ученый Лев Математик. И однажды пригласил он к себе в ученики сына своего умершего родственника талантливого юношу Константина. Да не просто в ученики, а рекомендовал его, этого отрока со светлой головой и прекрасным воспитанием, в воспитатели самому юному императору Михаилу! Константин не разочаровал приближенных к императору мужей. Он обладал необыкновенными способностями, учился удивительно быстро, был трудолюбив и послушен. С необычайным рвением постигал он сложнейшие тайны философии, математики, грамматики, астрономии, риторики, алхимии. С легкостью овладевал различными языками — арабским, греческим, славянским, латинским. Но самое главное… был скромен и смиренен душой. А вы знаете, мои дорогие, что такое «смиренен душой»? Да, вы знаете… Это значит, что душа его не гордилась своими способностями и успехами, а не уставала смиренно благодарить своего великого Творца.

Константин был из города Солуни. Городок этот на берегу Эгейского моря портовый, шумный. Кто здесь только не жил и арабы, и славяне, и греки! Маленький Константин, сын местного помощника военачальника, бегал с другими мальчишками по мягкому морскому берегу, строил из желтого мокрого песка башенки и крепости, ловил крабов скрученной из веревки петлей и всегда выпускал их обратно — уж очень ему нравилось смотреть, как потешно они семенили своими клешнями, возвращаясь в родную стихию… Но больше всего он любил вечерами рисовать палочкой на мокром песке.