Гай Давенпорт: Аэропланы в Брешии

Кафка стоял на молу Ривы под небом раннего сентября. Если б не высокие ботинки на пуговицах и не расклешенное пальто, в его непринужденной позе виделась бы атлетическая ясность. Ходил он с гибкостью велогонщика. Отто Брод [1] Отто и Макс Броды сопровождали Кафку в реальной поездке на север Италии (озеро Гарда, Рива, Брешия) в 1909 г., где Кафкой, собственно, и был написал фельетон «Аэропланы в Брешии». ( Примечания составлены благодаря любезной помощи Анны Глазовой и Михаила Визеля. ) , с которым он провел утро за обсуждением синематографа и прогулками по берегу под говорливыми соснами мимо желтых вилл Виа Понале, закурил сигару и предложил выпить легкого пива перед обедом. Приливом сладкого воздуха с озера разметало кружок голубей, они захлопали крыльями вверх и врезались в суету чаек. Рыбак в синем фартуке развалился на ступенях набережной, покуривая маленькую трубку. На шесте над совершенно квадратным строением трепетал австрийский флаг с черным двуглавым орлом. Старик, связывавший фалы сети, растянутой между столбами, наблюдал за ними с нескрываемым участием, свойственным всем итальянцам. Где-то в холмах мягко прозвонили в колокол.

— Хорошая мысль, — сказал Кафка. — Хоть привкус Даллаго [2] Карл Даллаго — малозначительный пражский поэт и эссеист того периода, печатался в журнале «Бреннер», издававшемся Людвигом фон Фикером. изо рта вымоет.

Глаза его, когда их можно было различить под широкими полями черной федоры, казались противоестественно большими. К природной смуглости его квадратного лица, грубого костью, Италия прибавила, как заметил Отто, розоватый оттенок.

Ога [3] Дословно: здесь ( ит. ) , южный ветер, задувающий с Сирмионе, начал ерошить темную синеву озера.

Старый венецианский форт между Читта-Рива и железнодорожным вокзалом казался Кафке чужеродным телом среди эвклидовой простоты домов Ривы. Он напоминал о schloss [4] замке ( нем. ) в Меране [5] Готический «Замок Колодца» в Южном Тироле, построен около 1470 г. Меран считался модным местом литературной элиты начала века, там даже был устроен «Променад Поэтов». , не дававшем ему покоя не только своей незаселенностью и слепотой оконных створок, но и подозрением, что замок этот неизбежно вернется к нему в самых тревожных снах. Но даже не предчувствуя немого притязания этого пустого замка остаться у него в уме присутствием желанным или же объяснимым, он всегда приходил в ужас, сознавая, что в мире есть веши, лишенные всякого значения и, тем не менее, упорствующие в собственном существовании, вроде тяжелых сводов законов, которые человечество в тупом упрямстве никак не хотело уничтожать, но и повиноваться которым отнюдь не стремилось. Замок в Риве, Rосса, Скала, служил казармой для новобранцев, однако замок в Меране, Брунненбург, был гигантской раковиной. Неожиданно он услышал, как в одной его комнате в вышине зазвонил телефон, и, забыв обо всем остальном, заставил себя подумать об утре в Баньи-делла-Мадоннина и о том, как Отто вежливо, но уклончиво отвечал Даллаго, поэту, вызубренно оправдывавшему единство человека с природой. Какой дурак, позже сказал Отто, уже на прогулке.

Кубы Ривы, белые и точные, были архитектурой, заметил Кафка, противоположной долькам и щупальцам Праги. К тому же, в самом свете Ривы чувствовалась истина, как сказал бы поэт, противоположная полуправдам витражного солнечного света Праги, в котором не было огня, не было абсолютной прозрачности. Не высокими брусьями света, поделенного на квадраты в отмеренных пропорциях, погода в Праге казалась, но темной и сияющей роскошью.

Отто ответил, что свет здесь чист и пуст, и творит свободу среди предметов. Сами тени здесь рассечены. Этот мир старше, добавил он, однако сюда возвращается новая архитектура. Бетон — всего лишь опять средиземноморская глинобитная хижина, а стены из стекла — новая тоска по ломтям света, как в распахнутых эгейских пейзажах. Новейший стиль, сказал он, всегда влюблен в старейший из нам известных. Следующее Wiedergeburt [6] перерождение ( нем. ) придет от инженеров.

Макс Брод [7] Австрийский писатель, род. в Праге 27 мая 1884 г., ум. в Тель-Авиве 20 декабря 1968 г. В основном, известен как редактор, тонкий и вдумчивый биограф и верный друг Франца Кафки. Однако, при жизни этот главный строитель посмертной славы Кафки был известен гораздо шире, нежели его прилежный друг: Брод был плодовитым прозаиком, однако пережил его, наверное, лишь исторический роман «Искупление Тихо Браге» (1916) о знаменитом астрономе XVI века.