Гай Давенпорт - Аэропланы в Брешии

В зеленой комнате, куда их пригласили, бумаги разложили по столу, из-за которого лысый чиновник в ядовито-синем галстуке поприветствовал их от имени Societa Aerea d'ltalia [34] Воздушное Общество Италии ( ит. ) . В записной книжке он нашел адрес albergo [35] гостиницы ( ит. ) , и Макс его себе списал.

Пиноккио только-только свернул за угол, когда они вышли наружу, и жандарм немного попрыгал, пометался, подергал себя за усы и только тогда пустился в погоню.

Хозяин постоялого двора, когда они туда добрались, был вылитой копией комитетчика, только без галстука. Пальцы его елозили возле лица, когда он разговаривал, с губ слетала слюна. Он потирал себе локти, изгибался в талии, а деньги, которые они, насколько он понимал, — люди светские и деловые — желали бы заплатить вперед, упрятал в какое-то хранилище под фалдами.

После взаимных расспросов на полном серьезе они выяснили, что получили комнату, грязнее которой никто никогда в жизни не видел. Больше того — в самом центре пола зияла огромная круглая дыра, через которую можно было наблюдать за картежниками в комнате под ними, и из которой, как заметил Макс, потом выползет Спарафукиле [36] Персонаж оперы Дж. Верди «Риголетто», разбойник, которого Риголетто нанимает убить Герцога. Имя стало нарицательным для профессионального убийцы. Буквально означает «выстрел ружья». .

На колоннаде старого форума плоско и древне лежал свет. В храме Геркулеса, теперь задраенном теми же зелеными ставнями и заскорузлом от лишайников, крылатая Ника писала на щите.

Площади и улицы Брешии были страницами трактата о перспективе. Можно написать такой роман, где каждая линия будет сходиться в пустой комнате пустого здания, и сам роман окажется пуст. Случайных персонажей там нельзя будет избежать. Как на рисунках перспектив, необоснованные фигуры размешают на пустой piazze, они могут подниматься по длинным ступеням безликие мужчины с тросточками, женщины с корзинками, цыгане с собаками.

Какое долготерпение в длинных итальянских днях! В Праге город уже шевелился бы в предвкушении вечера. В окнах бы зажигались лампы. Дым поднимался бы из труб.

Звонили бы колокола. В Италии же на лицах статуй мельчали глазницы, окна темнели, тени ползли по площадям и карабкались по стенам зданий. Ночь была ошибкой, судьбой, sbaglio е fato antico la notte [37] ошибка и античный рок, ночь ( ит. ) . Дa Винчи наливал в шары воду, чтобы усилить свет ламп, как и Эдисон с его зеркалами. К тому же, итальянцы ночью не спят. Они спят днем, они в постели половину утра проводят. А ночью они разговаривают. Ходят вверх и вниз по лестницам. Бегают по улицам, будто Пиноккио, пробующий свои ноги.

Старые Tarocchi [38] карты Таро ( ит. ) лежали на мраморных столиках, поднос с чашками возле каменного кувшина, столь же римского, сколь и бюст Цинны [39] Люций Корнелий Цинна — римский демагог, в 86 г. до н. э. объявивший себя консулом вместе с Гаем Марием и в 87 г. до н. э. установивший режим террора против реакционной римской знати. . И «Elementi Analitici» [40] «Аналитические Элементы» ( ит. ) Тулли Леви-Чивиты [41] Туллио Леви-Чивитта — итальянский математик, ученик Грегорио Риччи-Курбастро (1853–1925), совместно с которым в 1887–1896 гг. разрабатывал основы тензорного анализа. Тензорный анализ касается отношений, являющихся ковариантными, то есть неизменно действующими при сменах систем координат. Тензорное счисление, основанное на дифференциальной геометрии Риманна, поначалу было проигнорировано, но позднее Эйнштейн принял эти методы для математического формулирования обшей теории относительности. лежали около с неоспоримым ощущением уместности. Вот страна, где становится понятным движение Зенона [42] Зенон Элейский (495?–430? до Р. Х.) — греческий философ, сформулировавший множество парадоксов, ставивших под сомнение идеи плюрализма и существования движения и изменения. . Монотонная одинаковость Италии походила на кадры фильма, идущего с медлительностью сна, так что и случайность, и порядок становились равно невозможными. И форма стакана, и речь анархиста были предрешены тысячелетия назад, и теперь возникали каждый день, вместе с остальными итальянскими жестами, из ритма, рождающегося в духовках и под оливковыми прессами Этрурии.

В Вене, в Берлине новое пахло фривольностью, а старое — распадом, там недоставало итальянской непрерывности вещей. Плакат на стене, древней, как сами Гракхи [43] Братья Тиберий Семпроний (163–133 до Р. Х.) и Гай Семпроний (153–121 до Р. Х.) Гракхи — римские общественные реформаторы. Пытались помочь бедным крестьянам путем дробления земли на более мелкие наделы, но один за другим были убиты в восстаниях. , перечно-зелеными и летне-желтыми красками извещал о комедии с любопытным названием «Electricitta Sessuale» [44] «Чувственное Электричество» ( ит. ) , а старуха под ним в своем черном платке и с корзинкой лука легко могла бы шагнуть в гондолу дирижабля «Леонардо да Винчи», пилотируемого инженером Энрико Форланини, прибытие которого из Милана ожидалось с минуты на минуту, и отплыть на рынок, сплетничая о племяннике приходского священника Ринальдо, который, как она только что выяснила в булочной, нынче стал мэром Небраски.