Кэтрин Данн - Любовь гика

Я бросилась к ним и застала такую картину: близняшки сидят на диване в гостиной, а Мешкоголовый стоит перед ними и быстро пишет в своем блокноте. Видимо, он пробыл у них уже долго. Весь диван и журнальный столик были усыпаны листками, вырванными из блокнота.

– Арти в операционной у доктора Филлис.

Я наклонилась и сгребла со стола несколько листков. На одном из них было написано: «Я буду с вами нежен».

– Оли, – проговорила Ифи усталым голосом. – Оли, пожалуйста, приведи Арти.

Мешкоголовый наклонился к ней, протягивая листок, только что вырванный из блокнота.

– Что происходит?

– Он отдал нас Мешкоголовому! – хохотнула Элли. – Он хочет, чтобы мы вышли замуж на Мешкоголового, вроде как это убережет нас от неприятностей.

Я тупо уставилась на листы у себя в руке. На верхнем было написано: «Арти вас любит. Он знает, что я вас люблю».

– Весело, да? – Элли улыбнулась мне, и близняшки вдруг истерически расхохотались, держась за руки и сотрясаясь от смеха. Их стройные длинные ноги стучали пятками о пол.

Их совершенно не волновало, что чувствовал Мешкоголовый с его серой тряпкой, колышущейся вокруг единственного глаза. Они смеялись над ним, над одной только мыслью о нем.

Взглянув на него, я испугалась. Когда он повернулся ко мне, я завизжала. Его большая теплая рука мягко сжала мою шею сзади, он приподнял меня так, что пришлось встать на цыпочки, чтобы мои ноги не оторвались от пола. У меня вырвался сдавленный крик, когда Мешкоголовый потащил меня к выходу, поставил на землю снаружи и захлопнул дверь у меня за спиной.

Я нашла Арти на маленькой, на пять мест, смотровой площадке над операционной. Его силуэт вырисовывался плотной тенью в горячем свете, бьющем вверх из стеклянного круга в полу. Я присела рядом с ним и дала себе волю, – вскользь прикоснулась к его плечу. Его кожа была прохладной. Он сидел, положив подбородок на перила, и смотрел вниз. Прямо под нами, на белом операционном столе, лежала женщина с длинными волосами и дыхательной маской из белого пластика, закрывавшей рот и нос. Глаза женщины были открыты, она смотрела вверх, прямо на нас. Конечно, она нас не видела. Она видела зеркало на потолке, которое отражало и усиливало свет ламп, окружавших стол. Тело женщины было накрыто по шею белой простыней. Рядом с ней, в изголовье стола, сидел Цыпа в белом халате и медицинской маске. Его белая медицинская шапочка была натянута до самых бровей, из-за чего уши слегка оттопырились и смешно торчали наружу. Руки – в тонких хирургических перчатках. Пальцы, плотно обтянутые белой резиной, медленно перебирали пряди длинных волос пациентки. Рядом стояла доктор Филлис, как всегда, во всем белом, еще более коренастая и низкорослая с такого ракурса. Ее тяжелые руки под длинными белыми рукавами двигались четко и деловито. Женщина на столе безмятежно смотрела на нас, но не видела.

– Она не спит, – шепнула я на ухо Арти.

– Сама так захотела. Цыпа может снимать боль, не погружая в сон. Он говорит, большинство предпочитает, чтобы их усыпили, потому что видеть и знать тоже болезненно. – Арти выпятил нижнюю губу и провел ею по перилам. – Это вроде как согласуется с тем, что я всегда говорил, разве нет?

– Мешкоголовый сказал, ты отдал ему близняшек?

Арти быстро взглянул на меня:

– Просто чтобы он их трахнул.

– Он говорит, чтобы жениться.

– Он это так называет.

Длинноволосая женщина на операционном столе уже не смотрела на нас. Она слегка повернула голову к Цыпе. Доктор Филлис делала свое дело, не глядя, брала инструменты из рук ассистентки-новообращенной, стоящей за пределами магического круга, так что нам были видны лишь ее руки в белых перчатках и блеск хирургических инструментов. Арти сосредоточенно наблюдал. Кульминация приближалась.

– Палец?

– Вся стопа.

Резким движением руки доктор Филлис отправила что-то похожее на шмат мяса в ведро, стоявшее под столом, и продолжила колдовать над ногой пациентки.

Арти внимательно наблюдал за лицом женщины на столе. Ладонь Цыпы легла ей на щеку, маленькая рука в белой резиновой перчатке. Женщина улыбнулась ему. Морщинки около глаз скрылись под его короткими пальчиками.

– А Цыпа знает, что мы здесь, наверху? Он чувствует, когда здесь кто-то есть?

– Не знаю. Ни разу не спрашивал. Вероятно.

Арти оторвался от перил и откинулся на спинку кресла. Его глаза утомленно закрылись.

– Арти?

– Что?

– Ты сделал глупость.

– А?

– Нельзя было так поступать с близнецами, Арти. Я понимаю, тебе обидно, но ты сделал глупость. Отрезал хвост по самые уши, как говорит папа.