Кэтрин Данн - Любовь гика

Арти мечтательно улыбнулся, не открывая глаз:

– Элли будет срать кирпичами до Марса.

– Ифи тоже. Если не хуже.

– Нет, Ифи нет. Ифи нравятся все без разбору. В этом-то и заключается ее сила. Она очень сильная, только никто этого не понимает. Никто не знает, какая она на самом деле.

Я наблюдала за ним. Он опять закрыл глаза. Я пыталась проникнуться мыслью об Ифи как сильной личности.

– Но ты права. – Арти сложил губы в куриную гузку. – Это действительно было глупо. Потому что, знаешь, кого будет рвать после этой отравы? Меня.

– Да, – отозвалась я.

Круг света под нами сузился. Остался лишь пустой операционный стол. Арти мне улыбался. Улыбался по-настоящему, даже с морщинками в уголках глаз.

– Сколько тебе лет, жабка? Шестнадцать?

Я кивнула. Сердце бешено колотилось в груди.

– У тебя уже начались месячные? Тебе нужен дружок? Я, знаешь ли, не хочу, чтобы ты протащила меня через ту же дробилку.

Я почувствовала, как горячая радость приливает жаром к щекам, и не смогла удержаться от ответной улыбки.

– Нет, Арти, я твоя девочка и всегда буду твоей, даже если у тебя вся жопа покроется чирьями.

Мы рассмеялись, и он наклонился ко мне. Я обхватила его руками и прижалась к его теплой груди. Арти потерся головой о мою щеку, и я обняла его еще крепче.

– У тебя всегда были фекалии вместо мозгов, – хохотнул он. Я чувствовала, как его грудь трясется от смеха. – Как думаешь, сестренка, сможешь меня донести? Ненавижу спускаться по лестнице. У меня от нее синяки на жопе.

– Ага! Вот в чем хитрость! Значит, ты просто ко мне подлизывался?

Я повернулась к нему спиной, чтобы он мог забраться ко мне на закорки. Арти лег на мой горб и схватился ластами за мои плечи.

– Только не дави подбородком, мне больно!

– Да ладно тебе! У тебя каменный горб!

Я отнесла его вниз по узенькой лестнице – к задней стороне хирургического фургона, где он оставил свою коляску и свою свиту.

Мисс Зегг дожидалась Арти, держась за ручки его пустой коляски. С ней было двое новообращенных из администрации. Увидев нас, они сразу засуетились. Мисс Зегг поспешила нам навстречу, размахивая руками и воркуя:

– Позвольте я вам помогу, образец для подражания Артуро!

Но я развернулась, схватилась за подлокотник коляски, чтобы она не откатилась, нагнулась назад и сбросила Арти на сиденье. Новообращенные ахнули и схватились за вороты своих белых сорочек при виде столь фамильярного обращения с их кумиром.

– Не называйте меня образцом для подражания, – проговорил он со злостью. – Мне неприятно!

Мисс Зегг, последняя из преемниц Альмы Уизерспун на посту главы администрации, сделала шаг назад и спрятала руки в широкие рукава. Арти подмигнул мне и сказал, что мы с ним увидимся после его представления. Я открыла рот от изумления.

– А разве ты не зайдешь к близняшкам? Они просили, чтобы ты зашел!

– Нет. – Он улыбнулся мне и покачал головой. – Я сейчас не хочу их видеть. И еще долго не захочу.

– Арти! Ну, ты и срака!

Мисс Зегг отвела новообращенных подальше, чтобы они не слушали, как Великий Арти позволяет своей сестрице оскорблять себя. Мисс Зегг об этом не знала, но ей еще долго пришлось бы ждать очереди на ампутацию всех пальцев на ногах. Она много лет проработала в старшей школе, где вела курсы делопроизводства, и Арти нравилось, как она справляется с работой старшего администратора. Он потянулся к рычагу управления коляской, но я схватила его за ухо и сердито уставилась на него.

– Они меня попросили тебя привести. Что я теперь им скажу?

Он моргнул и оглянулся на узкую лесенку, ведущую в смотровую комнату на крыше хирургического фургона.

– Ну, как я понимаю, Мешкоголовый – человек непредсказуемый. В общем, скажи им, пусть они не особенно сопротивляются. Пусть будут с ним поласковее. Мне не хотелось бы, чтобы он сделал им больно.

Арти надавил на рычаг управления и покатился к трем белым фигурам, ждущим чуть поодаль. У него была назначена встреча с администрацией, или визит в послеоперационные палаты, или интервью с очередным бездарем-репортером.

Я не нашла в себе силы вернуться к близняшкам. При одной только мысли о том, как я посмотрю им в глаза и скажу, что надежды нет, меня бросало в жар. Я решила пройтись. Солнце уже поднялось, но было еще по-утреннему прохладно, и в проходах между фургонами лежали густые тени.

Мама сидела в столовой за большим столом, поглощенная одним из своих крупномасштабных швейных проектов. Двадцать шесть фартуков из синей с блестками ткани и головные повязки из той же ткани для рыжих. Блестящая ткань текла синей рекой в ее тонких белых руках – навстречу своей судьбе под иглой тарахтящей швейной машинки. Я подошла к маме и погладила ее по локтю. Она не глядя склонилась ко мне, подставив щеку для поцелуя. У нее на щеке, рядом с носом, сверкала прилипшая синяя блестка. Я поцеловала маму и сняла блестку.